|
|
Теософическое общество
Сказка-быль XIX века
К матерьялу будущей Истории Психизма в Эпоху Дарвинизма
(Посвящается Отечественным Скептикам)
О Теософическом Обществе — придуманном и основанном мною
лично, в Нью-Йорке 17 ноября 1875 года — пишется и говорится
столько глупостей, особенно в России, что я наконец решаюсь
просветить дорогих соотечественников. Поверят ли они мне или
не поверят, это уж их дело.
Ходит слух, что когда Князь Бисмарк желает скрыть от публики
какую-нибудь новую затеянную им политическую штуку,
правильное течение которой может затормозиться
преждевременными толками о ней, то он объявляет громогласно
публике о своей новой комбинации. Другими словами, Железный
Канцлер говорит правду и — ему никто не верит. Сажусь писать
истину и заявляю одни факты, — заранее зная, что не в
законах критики цивилизованной страны им поверить.
Напротив, читая мое правдивое повествование, основанное
почти на невероятных, но всё же истинных фактах, знакомясь с
историей Общества, которое почти мгновенно и без всякой
подготовки, разрослось в несколько лет из семи неизвестных
миру членов в многотысячное "Братство", покрывающее теперь,
как грибы после дождя, земной шар "Ложами", мудрые критики
должны усомниться. Даже от доброжелателей своих я не жду
большего как то, что пишет мне в послании своем одна
Кавказская майорша, которая, подарив меня своими
впечатлениями о рассказе "Загадочные племена на Голубых
Горах", заканчивает их восклицанием — "Ах, какая же вы
беспардонная сочинительница".
Я много писала с 1881 года о Теософическом Обществе и его
деятельности в Индии, сперва в "Письмах на Родину" в Моск.
Ведомостях, а затем в "Русском Вестнике". И все, что бы я ни
описывала, всегда относилось публикой к моему
"сочинительству", особенно всё рассказываемое мною о
психическом строе индусов — строе, конечно, не входящем в
статистические замечания и книги Великобританских Колоний.
Рассказы из "Пещер и Дебрей Индостана", неоконченные за
смертью М. Н. Каткова, принимались читателями за роман и
чистую фикцию. Но право не дурно было бы не забывать мудрое
изречение английского поэта — "truth is often stranger than
fiction" (правда часто страннее фикции). Почему не верить,
пожалуй, впрочем, и благоразумнее. Неверующему и спится
покойнее и живется легче; отрицать, ведь, куда как удобнее,
нежели принимать на веру то, что в обществе еще не получило
пока права гражданства и для чего приходится плыть против
течения общественного направления и мысли. Не поверят мне,
стало быть, и теперь. Что ж, в добрый час! Как Эпиктет
сказал своему хозяину, — лупившему его за совет палкой, — я
говорю критике: "Бей, но слушай". А что будет далее, то для
меня безразлично; да и бабушка еще надвое сказала насчет
будущего, и вот почему.
Общественное мнение в России, как и везде, калейдоскоп, в
котором комбинации фигур меняются беспрерывно по воле руки,
в которой он находится; или, говоря иными словами,
представления о возможном и невозможном, об умном и глупом,
подходящем и неподходящем, зависит от нескольких коноводов
науки и моды, которые и вертят этим мнением как флюгером.
То, во что мы верили вчера, сегодня выходит из веры, в
первом как и во втором случае, только потому, что ветер дует
в ту, а не в другую сторону. Сама современная наука или,
вернее, её первосвященники, учили в средних веках всему
тому, что они теперь отрицают и верят нынче в то, над чем
они тогда смеялись. Астрология, Алхимия, Магия заброшены на
чердаки Академий, а кровообращение, паровая сила и
электричество, которые они еще так недавно называли
безумными выдумками — посажены на почтеные кресла в её
заседаниях. С другой стороны, гг. Академикам пришлось теперь
уверовать в нечто такое, от чего они еще десять лет назад
отворачивали с величайшим презрением свои высокоученые носы;
а именно в то, что 50 лет тому назад было предано великому
остракизму, изгнано из священных пределов Академий, —
Месмеризму и Животному Магнетизму. Оба процветают теперь под
маскою "внушения" или "гипнотизма". А всё потому, что наша
земля крутится, а с нею вместе двигаются и мозги
человеческие. Бывало, ученые до Галилея зрели в земном шаре
плоский блин в центре мира, тогда как уже Пифагор за 2000
лет до Коперника преподавал гелиоцентрическое учение. Наши
Европейские ученые средних веков зрели в аллегории индусов,
представляющей нашу землю лежащей на четырех слонах, которые
стояли на виляющей хвостиком в пустом мировом пространстве
черепахе — святую истину; а теперь они убедились в её
шарообразной форме и в том, что наша планета — ничтожный
шарик среди миллиардов почище её планет. Тогда люди мнили в
себе земных богов, для которых и был сотворен Космос; а
теперь наука убедила нас, что мы не более как родичи
бесхвостой макашки и происходим вместе с нашими убогими
кузенами от одного и того же (впрочем еще не открытого)
прародителя — Адама с хвостом...
Давно ли, ведь только еще вчера, по авторитетному учению
Геккеля и его друга Хаксли (Huxley), у самого Корня
родословного дерева человечества сидел монерон, пустынник
океана — желеобразный студень, в котором Дарвинисты зрели
альфу плоти всего живущего на земле, омегой которого
является человек. Этот кусочек Киселя, выуженный Хаксли из
пучины морской, был назван им в честь германского коллеги
Bathybius Haexkelii, и Дарвинисты зело хвалились своим
великим открытием. "Эврика! Открыто настоящее семя рода
человеческого", — говорил мне ещё недавно Романес. И что ж!
Сегодня этот кандидат в людского прародителя превратился под
строгим химическим исследованием в щепотку даже не
органического вещества, а просто — в осадок.
[Страница 5 рукописи отсутствует]
Тот факт, что основательница этого якобы чудодейного
Общества — своё же чадо из родимого стада, не может не
интересовать русского читателя. А то, что это "родное чадо"
приобрело как себе, так и Обществу всемирную, хотя и
довольно смешанную репутацию, загнав в свое поле лучшие,
здоровейшие и даже часто ученейшие головы (как оно и будет
доказано) из многих заморских и дотоле враждебных русскому
духу стад, — факт знаменательный, который, кажется, должен
улыбнуться отечественному патриотизму?..
Но, пока ещё не вся история нашего "Братства" передана
потомству, читатели и критики, не зная еще ровно ничего,
кроме сплетней о Теософическом Обществе, конечно имеют самое
законное и логичное право судить и рядить о нем по-своему.
Таков дух времени. Предлагаю всем поэтому смеяться над "Махатмами"
Тибета и Индии. Да зрят в них все благоразумные скептики,
судя по рассказам врагов Общества, одних чучел из кисеи и
пузырей на длинных шестах, магов, летающих под голубым небом
Индии и даже витающих, по уверению очевидцев, в туманах
Англии. Станем смеяться вместе над этими сотнями умных
людей, которых я так ловко дурачила, во мнении Психического
Общества, этими кисейными Махатмами; и помнить, что
индийская, как и вся допотопная магия, адепты и её феномены,
что всё это одна мистификация и фокусы. Да будет так.
Только, не в магии-то вовсе и дело... Уверяю всех, что
отрицанием "сверхъестественных феноменов" — в
сверхъестественность которых ни я, как ни один теософ
никогда и не верил — Теософическое Общество нисколько не
затрагивается. Тем менее может объясниться, этими глупыми и
всегда преувеличенными явлениями, его существование.
[далее опять одной страницы не хватает]
степей и берегов Днепра, субъект без кола ни двора, без
связей, как и без денег, вдруг задумала да и совершила то,
чего не совершить ни одному из вас? Кликнула она клич в
Нью-Йорке, 7 октября 1875 г., а ноября 17, того же года, то
есть в пять недель, уже основывалось Теософическое Общество
в несколько сот человек в Америке, и образовалась первая
ветвь оного в Лондоне, из 73-х человек. И покатилась с того
дня под простым прикосновением моей руки лавина... Обкатила
она с той поры весь земной шар, и теперь все еще она
катится, увеличиваясь не по дням, а по часам. И не разбить
этой лавины ни клеветам никаких Психических Обществ, ни
насмешкам, ни преследованиям. Почему? Потому что без всяких
феноменов эта лавина — сила! И за нею сила правды.
Вот этой загадки не вырубить топором самой лютой критике,
как не замести её следов и помелом равнодушного
игнорирования. В чем именно состоит эта сила, усмотрится
далее. И тогда всякий увидит, как мало феномены могли
повлиять на рост и успех Теософического Общества и как
напротив они могли бы повредить ему — если бы что-либо в
мире могло повредить тому, чему пробил его предназначенный
час.
Но всё это лишь к вступительному слову, которое, ввиду
всевозможных басен, я была обязана сказать. А теперь, сказав
его...
[Внизу рукописи заметка другим почерком, черным чернилом
по-видимому, сделанная сестрой Е.П.Б. — В.П. Желиховской:
"Не окончена из-за смерти Е.П. Блаватской 26 апреля 1891 г."
(по новому стилю 8-го мая).]
|
