Посланница светлых сил

Письма Е.П. Блаватской к князю А.М. Дондукову-Корсакову

Письмо 4.

БОМБЕЙ, 1 марта 1882 г.

МОЙ ДОРОГОЙ КНЯЗЬ,

Следуя своему обещанию, шлю Вам изображение обветшалых черт той, что была и которой больше нет. Requiescat in расе [1]. Я сделала все, что могла, чтобы послать Вам фотографию получше и поновей (эта сделана в 1880 г., когда я покинула Нью-Йорк [2]), но другой нет, а на то, чтобы сделать новую, ушел бы месяц, ибо в здешнем палящем климате все становится сонным, все еле ползает и падает с ног — кроме Вашей преданной служанки, которая всегда бодра. Поскольку, опять же, «самая красивая девушка в мире может дать только то, что у нее есть», вместе со своей фотографией шлю Вам еще фотографию моего слона Ванки — моего лучшего друга в Рат напутре на Цейлоне, где наше Общество, как и везде теперь, имеет свою штаб-квартиру. Слона, в свою очередь, сопровождает несколько видов Цейлона — главной базы моей теософской работы, — и несколько снимков вождей Канди, потомков тамильских царей Цейлона; а также двух-трех красоток, на которых маловато одежды, но тем больше в них добродетели, — все это члены нашего Общества (товарищи). В Индии, мой дорогой князь, особенно на юге, добродетель и высокое положение женщин измеряются более или менее выраженным отсутствием одежды. Наши Лукреции и королевы роз индусского Понтуаза пренебрегают даже традиционным виноградным листком. Тут у нас только Nautch-girls (баядерки) и «нана» прикрывают свою грудь до талии; с целиком же обнаженным торсом могут ходить только браминки высшей касты — видимо, по принципу, согласно которому жена Цезаря должна быть вне подозрений — и vice versa. Наконец, я имею честь послать Вам несколько групповых портретов более или менее знаменитых теософов (из тех, кого Вы зовете «дураками») — среди них скромно стоит и дочь моего отца, их «духовная мать» в духовном же смысле, очевидно, в силу того принципа, который дает странам, населенным слепцами, королей одноглазых. Примите все это как весьма скромный дар моего почтительного восхищения, благодарности, преданности и т.д. (конец этой фразы можно найти в любом словаре синонимов). Если Вы хотите что-нибудь вставить в рамку, пусть это будет Ванка, мой слон, ибо капризная судьба уже решила, что это меланхолического вида животное должно фигурировать в «Истории религиозного и философского прогресса цивилизации в Индии и на Цейлоне» в качестве конька и любимого скакуна «Махатмы Блаватской» и затмить исторического верблюда Магомета.

Ну, а вот Вам еще история! Некий «Amicus» из С.-Петербурга упоминается в «New Times» как автор следующего пассажа: «Лицо, занимающее высокий пост (легко догадаться, мой дорогой князь, что это Вы), недавно получило из Бомбея письмо с удивительными сведениями о русской женщине, мадам Главатской, которая, похоже, играет в Индии роль своего рода миссионера... религии ее собственного изобретения. В настоящее время мадам Главатская уже имеет примерно 75000 последователей» (New Times, No. 2115). О святой, несуществующий Моисей! Как мать-природа позволяет существовать таким лживым журналистам? Когда это я изобретала какого бы то ни было рода религию или веру? И зачем, раз уж я невиновна в такой глупости, обезображивать мою фамилию, которая уже способна вызвать у меня некоторое стеснение и к тому же неблагозвучна, превращая меня в «Главатскую», что еще хуже! И все это — вымысел. «Слышал звон, да не знает, где он» [3]. Я ничего не изобретала. Я ушла и отвернулась от поповщины [4] и всевозможных верующих догматиков не для того, чтобы в моем преклонном возрасте изобретать религии и веры! Моя вера — полное отсутствие веры, даже в саму себя. Я давно перестала верить в видимых и невидимых личностей, в объективных или субъективных богов, в духов и в провидение — я верю только в человеческую глупость. Для меня все условное, относительное и конечное не существует. Я верю только в Бесконечное, Безусловное и Абсолютное, но я не проповедую своих идей. В нашем Обществе, собравшем представителей всех рас, всех религий, сторонников всех концепций, никто, от президента до последнего члена, не имеет права распространять свои идеи, и каждый должен уважать взгляды и убеждения своего брата, сколь бы абсурдными они ему ни казались. Нас не 75000, а скорее 300000, если считать и все родственные общества. А весь секрет моего «аватарства» (согласно верованиям глупцов) проистекает от того, что я защищаю право каждого честного человека, будь то буддист, брамин, джайн, еврей или сторонник поклонения дьяволу — верить и исполнять обряды так, как ему нравится, при условии, что он искренен. Вот почему я говорю христианам: если вы верите в вашего Христа, живите, как жил Христос, и будьте подобны Христу, а не Папе или Лютеру. Я так же говорю с буддистами, указывая на пример Гаутамы Будды, величайшего философа в мире, и доказываю им, что никто не провозглашал более нравственного учения, более этичного, более практического, единственного, ведущего человечество здесь, на земле, к счастью и миру, в этой юдоли слез, а не на гипотетические божественные небеса. И так далее с религиями каждой расы — я говорю только о древних вероучениях браминов, зороастрийцев, Будды — есть одна и та же Истина, одно и то же основание; и все основаны на проблеме, до сих пор для нас недоступной: как облегчить земную судьбу несчастного, слепого, слабого и глупого человеческого существа. Вероучения, успешные в одном или другом, возникали, и умные люди придумали догмы, наркотизирующие мозг человека, этого кричащего ребенка, несмотря на присущий ему здравый смысл. Возникли разнообразные религии, волшебные сказки о принце Бава [5], небесных царях, что восседают на белых тронах, окруженные бесчисленными серафимами и херувимами, не имеющими ни того, на чем сидят, ни рук, чтобы поковырять в носу, но, тем не менее, играющими на арфах и оглашающими своим пением все мироздание. «Чем я прогневал Тебя?» — и так далее. К чему все это ведет? Стало ли человечество лучше ради этого, немного моральнее или счастливее со всеми этими вероучениями? Взгляните на статистику преступлений и сравните цифры по протестантским и католическим странам с данными по языческим странам. Сравните — и Вы увидите, что (так называемая) христианская религия (!) вместо улучшения нравов производит фанатиков, например, среди евреев, что всегда служило прикрытием и поводом для преследования политических преступников и прочих, а между тем на Цейлоне 10 преступлений приходятся на 5 миллионов жителей, тогда как в любом европейском городишке было бы 500. В этом отношении стоит только взглянуть на Лондон. Это статистика, а цифры не врут. А ведь буддисты не верят ни в Бога, ни в Христа, и лишь следуют примеру Шакьямуни, Будды, и Его 5 заповедям. Если бы только человечество вернулось к своим ощущениям и, вместо того, чтобы вглядываться в облака, где нет ничего, кроме тумана, посмотрело бы себе под ноги, — насколько счастливее оно бы было! В сто раз было бы лучше для него, если бы не было никакой другой религии, кроме чистой, неэгоистичной филантропии — коллективной и индивидуальной любви к человечеству. «Возлюби брата твоего и ближнего твоего, как самого себя» и «не делай другим того, что ты не желал бы, чтобы другие делали тебе». Эти слова были сказаны не в 1-м веке христианской эры, а за 640 лет до Христа — Конфуцием, как теперь доказано, и именно на этом золотом правиле основывается счастье человечества — вот какова новая религия, основанная мадам Главатской. Наше Общество — это Братство Человечности, а не Петра и Павла. Разумеется, все миссионеры против меня. Они бы меня отравили, если бы могли. Они думают только об уничтожении этих несчастных людей. Из всех честных, работящих и умеренных язычников они делают христиан, католиков или протестантов, и те становятся лжецами, ворами, пьяницами, но зато обращенными в христианство. Спросите кого хотите — ни один англичанин, даже миссионер, не возьмет на службу новообращенного; они предпочитают язычников. Причина в том, что едва индус или мусульманин начинает верить, что его грехи искуплены кровью Христа, он немедленно начинает пить, красть и вести себя непристойно. Что касается миссионеров, то им и дела нет, ведь они добавили еще одного к списку новообращенных (детей, подобранных на улице во время голода) и довольны. Та ли это религия, которую проповедовали великие реформаторы? Для этих людей было бы лучше не верить ни во что или поклоняться коровьему или обезьяньему хвосту, но быть честными людьми и «братьями» всему человечеству, погибающему по шею в грязи, чем быть так называемыми «детьми Божьими», «сынами Бога», о котором мы до сих пор ничего не знаем, и который, похоже, весьма мало о нас беспокоится. Такова практическая сторона моей веры, но я никому ее не показываю, и она никого не касается. Не думайте, мой дорогой князь, что я атеистка.

В моем физическом мозге я материалистка, но того, что содержит мой духовный мозг, не вместят и 10 томов! Но это мое дело, а не чье-нибудь еще. Мой Бог — не их Бог, и мне так же трудно понять Вашего Бога, как одному человеку — вкусы другого; так что никто не может понять моего Бога и мой вкус. Все это Вам может показаться слишком сложным и глупым, но это потому, что я начинаю забывать русский язык, и все же в этих моих глупых словах содержится великая истина. Basta! [6]
«Муж-квакер» !?!! Убейте меня, я не понимаю, что имел в виду покойный князь Голицын. Ни за кого я не выходила замуж, а уж тем более за квакера. Они обручаются со Святым Духом и танцуют под звуки флейты. Чтобы у кого-нибудь из них были русские жены — я о таком не слыхивала. Мне нечего скрывать. Между Блаватской 1845-65 годов и Блаватской 1865-82 годов — непреодолимая пропасть. Если вторая стремится подавить первую, то больше ради чести человечества, чем своей собственной. Между первой и второй стоят Христос, и все Ангелы небесные, и Святая Дева, а за второй стоят Будда и Нирвана, вместе с горькой и холодной концепцией печального и смешного фиаско сотворения человека — первого человека, по образу Божию!

Первой следовало быть уничтоженной еще до 1865 г. — и это во имя человечества, способного породить на свет такой безумный курьез. Что до второй, то она приносит себя в жертву — ибо первая верила и молилась, думая, что по ее молитве ей будут прощены ее грехи, возлагая свои надежды на человечество, которое является поп compos mentis [7], — безумие, порожденное цивилизацией и культурным обществом, — а вторая верит только в отрицание собственной личности в ее человеческой форме, в Нирвану — конец всякого бытия, где не помогут ни молитва, ни вера, ибо все зависит от нашей кармы (личных заслуг или прегрешений).

Короне говоря: я не виновна в наличии у меня мужа-квакера. Я заявляю о своей невиновности, и с удовольствием отдала бы остаток дней моих печальных за то, чтобы Цинцинатус Блаватский из Чернигова оказался столь же несуществующим, как этот муж-квакер. Он тоже внес свой маленький вклад в страдания человечества, производя без меня в своих имениях маленьких Блаватских в течение тридцати лет. А мне в одиночку придется разыскивать в Нирване этих детей, связанных с моей кармой, как бусины с нитью, на которую они нанизаны. Мой дорогой князь, жизнь не красива. Для нас было бы лучше, если бы мы потеряли память после тридцати лет от роду.

Итак, Вы готовы принять существование «сверхприродных явлений», но не признаете, что следует изучать силы природы, недоступные для нашего рассудка? А где, мой дорогой князь, мы проводим демаркационную линию? Кто из наших физиков и самых мудрых теологов может сказать, пока не изучены все силы природы: «Здесь граница, дальше хода нет?» И может ли быть что-либо сверхприродное в природе и природном мире? Мы невежественны во всем том, что есть в этом мире, и потому отрицаем. Я послала Вам «The Occult World», чтобы ответить на Ваши ментальные вопросы, но Вы не говорите, прочли ли Вы эту книгу. Она, однако же, имеет самое прямое отношение к Вашему вопросу: «каковы те невероятные обстоятельства», о которых я говорю, первой моей встречи с моим таинственным индийцем? Теперь, подумав об этом, я Вам скажу, что вопрос о муже-квакере касается и его. Вы просите рассказать об этом? Ваше желание будет исполнено.

Я охотилась за неведомым. Мир, и в особенности люди, приверженные пустой болтовне, знают лишь внешнюю и объективную сторону моей юности, раздувая ее в подлинно христианском духе. Но никто, даже мои родители, не понимали ничего в моей скрытой внутренней жизни, в том, что в «Theosophist'e» я назвала потом «жизнью души». С 16 лет я всегда вела двойное существование, таинственное, непостижимое даже для меня самой, пока я не встретила во второй раз моего еще более таинственного индуса. С 14 лет я всегда проводила день в своем физическом теле, а ночи — в астральном. Вы скажете: «Что за вздор несет эта добрая женщина!» — и будете неправы. Думайте что хотите, мой дорогой князь, но не выступайте против Истины, говоря себе, что это «чушь». Даже когда я шла к старой Марии Соломоновне Бабуна (Babuna) — да будет легка ее Карма, со всем свалившимся на нее бременем!! — я делала это, чтобы увидеть всех этих кудиан, тифлисских колдунов, собиравшихся в ее доме, чтобы готовить приворотные зелья и прочие ужасы. Ах, как все были неправы, приняв меня еще за одну Екатерину II! Никогда еще — в физическом смысле — не было девушки или женщины холоднее меня. В моем мозгу непрерывно извергался вулкан — а у подножия горы был ледник. Если бы я начала говорить с Вами и об алхимии, о союзе или «браке красной девы» с «Астральным Минералом», о философском камне (соединении Души и Духа), ведь Вы бы послали меня к черту? И все же, излагая некий предмет, я, конечно, должна пользоваться соответствующими терминами, которые для него подходят.

Вы, должно быть, слышали — или, возможно, не стали прислушиваться к этой молве — что мой прадед со стороны матери, князь Павел Васильевич Долгорукий, имел странную библиотеку, содержавшую тысячи книг по алхимии, магии и прочим оккультным наукам. Я прочла их с острейшим интересом прежде, чем мне исполнилось 15. Вся чертовщина средних веков нашла себе прибежище в моей голове, и скоро уже ни Парацельс, ни К. Агриппа ничему уже не могли меня научить. Все они говорили о «браке красной Девы с Иерофантом» и «астрального минерала с сивиллой», о сочетании женского и мужского начал в определенных алхимических и магических операциях. Знаете, почему я вышла за старого Блаватского? Потому что, в то время как все молодые люди смеялись над «магическими» суевериями, он верил в них! Он так часто говорил со мной о эриванских колдунах, о таинственных науках курдов и персов, что я приняла его, чтобы использовать как ключ к ним. Но... я никогда не была его женой, я готова клясться в этом до самой смерти. Никогда я не была «женой Блаватского», хотя в течение года делила с ним кров. Не была я и женой кого-нибудь другого, как утверждают злые языки — ибо около десяти месяцев я провела в поисках «астрального минерала», который сделал бы «красную Деву» чистой и целостной, — и не нашла такого минерала. То, чего я хотела и искала, был тот тонкий магнетизм, которым обмениваются люди, человеческая «соль», и у отца Блаватского ее не было; а чтобы найти и обрести ее, я была готова принести себя в жертву, обесчестить себя! Это старику не подходило, возникли ссоры, почти битвы, продолжавшиеся, пока я от него не сбежала и не приехала из Эривани в Тифлис — верхом — где стала скрываться у своей бабушки. Я поклялась, что убью себя, если меня заставят к нему вернуться. Ах, как грустно, что мне не дали сделать так, как я хотела! Выйдя замуж весной 1848 г., я в феврале (или январе) 1879-го все еще была занята поисками своей «соли» и человеческого «минерала» — и «дева» была еще на месте в полном смысле этого слова, а в Тифлисе все это время мою репутацию рвали на клочки! Теперь в мире остался лишь один человек — несколько лет назад их еще было двое — знающий мою тайну и то, что все, что я Вам только что рассказала — чистая правда. Этот человек — князь Симон Воронцов. Второй, уже умерший — мой бедный князь Эмиль де Виттгенштейн, мой лучший друг в течение многих лет, с которым я переписывалась. Ах! Вот уж кто меня никогда не презирал! Он никогда не мог поверить в ту клевету, что обо мне распространяли, ибо именно ему в момент отчаяния и безумия я дала подлинное доказательство того, что в мире существует по меньшей мере одна женщина, которая, уже примерно год будучи замужем и имея репутацию куртизанки — давайте наконец произнесем это слово — тем не менее была физически чиста, как новорожденный младенец. Я говорю «физически», ибо, к сожалению, в моральном смысле это было не так. Мои изыскания относительно «красной Девы» и человеческой «соли» потребовали физиологических исследований, которые, несомненно, были не для моего возраста, и мое воображение было холодно совращено. Я искала свой предмет. А теперь об индийце, потому что с грустным предисловием покончено. Я уже говорила, что этот человек дважды был моим спасителем. В Афинах, в Египте, на берегах Евфрата — куда бы я не отправлялась, я всюду искала свой «астральный» камень (на сей раз без всякой метафоры и literatim, пожалуйста). Я жила у кружащихся дервишей, у друзов с Ливанской горы, у арабов бедуинов и дамасских марабутов. Я нигде его не находила! Я изучила некромантию и астрологию, гадание с хрустальным шаром и спиритуализм — и никаких следов «красной Девы»! В Константинополе я нуждалась в деньгах и захотела заработать 1000, предлагавшуюся победителю steeplechase'a: требовалось перепрыгнуть 18 препятствий на дикой лошади, только что убившей двух конюхов. Я перепрыгнула 16, но на 17-м мой конь встал на дыбы, завалился назад и раздавил меня. Это было в 1851-м. Я пришла в себя через шесть недель; но, прежде чем достигнуть Нирваны (ибо это она и была, в полном смысле слова), я увидела человека, великана, одетого не по-турецки, который вытащил из-под лошади мою изорванную и окровавленную одежду — и больше ничего, ничего кроме запомнившегося лица, которое я уже где-то видела. Годы спустя, полная отвращения ко всему, уставшая от бедной старой графини Багратион, державшей меня взаперти в гостинице «Mivart's Hotel», заставляя меня читать Четьи-Минеи (chitaminyi) и Библию, я бежала на мост Ватерлоо, ибо я была охвачена сильным желанием умереть. Я давно уже чувствовала приближающееся искушение. На сей раз я не пыталась ему противостоять, и мутная вода Темзы казалась мне изысканной постелью. Я искала вечного отдыха, будучи не в состоянии найти «камень» и потеряв «Деву». Та же таинственная личность пробудила меня и спасла, и, чтобы примирить меня с жизнью, обещала мне «Камень и Деву». Теперь они есть у меня. Остальное я уже рассказывала в первом письме. Но во имя тени Гаутамы Будды, чем это может быть Вам интересно? Там — корабль уже отплыл, и Вы получите это письмо после отправленных Вам фотографий! Черт знает, что за глупая история, — воскликнете Вы. Глупая, но правдивая.

А теперь к делу. Есть ли у Вас в Тифлисе музей? Интересуют ли их монеты? У меня есть несколько, очень древних, времен императоров, о которых нет исторических сведений; похоже, что они были отчеканены за несколько тысячелетий до нашей эры. Если Вы считаете, что в Вашем музее для них нашлось бы место, я пошлю их Вам с удовольствием, вместе с другими древностями и любопытными вещами, с детальными объяснениями мудрецов из Королевского азиатского общества в Калькутте (впрочем, они там ослы). Передайте их в музей от имени служанки Будды, Елены Петровны Блаватской, с условием, что когда он пошлет свою служанку в Нирвану, они (археологи) — а долго ждать я их не заставлю — закажут в Гебровском соборе в Баку поминальную службу, на которой должны быть зажжены огни в честь священной Нефти, и все должно сопровождаться танцем баядерок. Все уже приготовлено заранее; я умру здесь, и место для могилы в саду уже приготовлено. Меня торжественно сожгут на погребальном костре и пошлют прах моим ученикам. Я умру в Тибете, куда думаю отправиться этой осенью — мое смертное тело бросят священным собакам лам и Ку-Сунгов.

Вам, мой дорогой князь, я оставлю мазь, которую вышлю при первой возможности. Поскольку ни один химик не сможет сказать Вам, что это, я расскажу. Это маленький круглый предмет, напоминающий кость или раковину, маленький шарик в опаловой оболочке, так сказать, нарост, находимый в верхней части, у основания, слоновьего хобота. Этот нарост очень редок, его находят лишь у одного слона из 25 ООО. Это всегда белый слон; он священен. Я получила этот талисман от короля Сиама, нашего почетного члена и покровителя цейлонских буддистов. Их в мире всего 3 (таких шарика, а не короля); один — у короля Сиама, еще одним владеет король Бирмы, а третий у меня. Тот, кто носит такой талисман на шее, будет неуязвим для любых стрел, пуль, огня, ядов, и все слоны Сиама, Бирмы, Цейлона и Непала будут служить ему. Слон, имеющий такое королевское украшение, — это царь слонов. Талисман защищает от врагов и заставляет всех любить его обладателя. А если Вы проведете им семь раз вокруг своего сердца, пять раз вокруг своего мозга и трижды вертикально между своих бровей, то узнаете все самые потаенные мысли кого пожелаете. Я и без того их уже знаю, так что мне он не нужен. Я знаю, что беспокоило Вас 7 лет. Но зачем Вы так мучаете наших бедных англо-индийцев. Как вам, русским, не стыдно лишать их сна и аппетита постоянным строительством новых железных дорог в районе Каспия? «The Pioneer» пишет, что вам эти железные дороги совсем не нужны, и что вы поступаете так только для того, чтобы подразнить бедных англичан и заставить их страдать. Нехорошо так мучить своих самых верных друзей, тех, кто желает вам только добра.

Я послала Вам свою книгу «Isis Unveiled» — я распорядилась в конторе. Но Вы даже не станете ее читать — Вы будете над ней смеяться. Лучше прикажите тифлисским газетам открыть археологические, политические и философские разделы и предложите меня в качестве корреспондента. Я буду регулярно снабжать Вас всеми новостями об Индии. Но русские газеты ненадежны. Даже «Московские новости» сделали мне такое, что стоило мне больше года жизни.
Нужно соблюдать правила хорошего тона, так что пора мне заканчивать. Между тем я по-прежнему в жизни и смерти верная Ваша служанка, ЕЛЕНА БЛАВ.

Я шлю все письма, особенно адресованные Вам, как заказные, иначе ни одно из них не дошло бы. Англо-индийская тайная полиция перехватила бы и прочла бы их. Но как они задирают носы, говоря о России! О фарисеи, дети дьявола!

Е.Б.

1. «Да упокоится в мире» (лат.).

2. Основатели покинули Соединенные Штаты в декабре 1878 г.

3. [Примечание к англ. переводу]: пословица, означающая, что некто слышал что-то такое, чего не понял.

4. Поповщина: в англ. издании «Popochine — дух попов, священников».

5. «Хватит!» (итал.).

6. [Примечание к англ. переводу]: известный герой русских сказок.

7. «Не в здравом уме» (лат.).

Блаватская Е.П. Письма. Москва: Издательство Ассоциации Духовного Единения "Золотой Век". 1995.