|
|
Письма Е.П. Блаватской к князю А.М. Дондукову-Корсакову
Письмо 7.
БОМБЕЙ, 25 июня [1882 г.]
Я получила Ваше милое письмо, мой дорогой князь, с приложением и чеком на одну тысячу сто восемьдесят пять рупий 2 анны и 11 паев (1185р., 2 а., 11п.). Все Ваши указания будут исполнены. Многое из того, что вы пожелали приобрести, уже заказано, и я сделаю все, чтобы вы остались довольны. Проблема только в одном — даккский муслин продается исключительно отрезами по 10 ярдов, которые могут стоить от 10 до 250 рупий. Манчестер задушил настоящее искусство своим дешевым хламом, и скоро даккский «муслин-паутинку» можно будет найти только на музейных полках в разделе «Утраченные шедевры науки и искусства древности». Но, слава Богу, у меня в этом есть помощники, и я смогу приобрести или специально заказать эту ткань, причем в неограниченном количестве и по устраивающей меня цене. Что ж, сейчас вы, пожалуй, недоверчиво усмехнетесь. «50 аршин даккского муслина», — пишете вы, — но по какой цене? 5 отрезов по 10 ярдов (или, скорее, 4 отреза, ведь аршин короче, чем ярд) будут стоить 40 рупий — если вы покупаете «шедевр совершенства»; или 1000 рупий, если вы берете «все самое прекрасное» (официальный язык местных коммивояжеров) — в последнем случае у меня не остается денег на все остальное. Я надеюсь, что получу ваш ответ по этому поводу как можно скорее. Кроме того, у меня здесь есть друг, маратхи-брамин (потомок Шиваджи, индийского «Ильи Муромца» [1] , героя 17 века, который, разгромив Аурангзеба, положил конец правлению этой монгольской династии). У моего Брамина (не Шиваджи, который давным-давно умер, а его потомка) есть коллекция старинного оружия из 20 предметов. Это единственный человек в Индии, у которого еще не отобрали оружие, ибо согласно «Закону о хранении оружия» англичане отобрали у своих счастливых подданных даже перочинные ножи и кухонные вертела. Мне ничего неизвестно о качестве стали, но форма клинков очень необычна. В прошлом году я купила кое-что из этого собрания, и отправила часть купленного оружия своей тетушке в Одессу для ее коллекции. По- моему, дядюшке Фадееву оно очень понравилось. Тем не менее, по внешнему виду и красоте это оружие уступает знаменитым кавказским клинкам, выделяясь лишь оригинальной формой, — по-моему, у мечей из коллекции моего брамина двойные и тройные лезвия [2] — извините за неудачный рисунок, ведь хотя я и являюсь «перевоплощением», это не перевоплощение Брюллова. Кроме мечей есть прозрачный щит из кожи носорога, а также другие виды оружия, неизвестные в Европе. Через месяц или, может быть, раньше, я отправляюсь в Бенарес и по дороге заеду в Дели и Агру, чтобы лично выкупить заказанное вами. Если я этого не сделаю, меня могут обмануть. Я только что вернулась из Мадраса, и как только я завершу все дела, связанные с «Теософом», я отправлюсь в двухмесячное путешествие через Северно-западную провинцию Индии в Дарджилинг, Бутан, Ассам и гораздо дальше, в те области Тибета, куда англичане уже проникнуть не могут. Ламы из ламаистского монастыря Тогн-Дума встретят меня. Так как со мной может случиться все, что угодно, и я могу не вернуться из Тибета (отправившись по дороге в Нирвану), я спешу приобрести все заказанные вами вещи до своего отъезда и попрошу двух своих самых преданных соратников, полковника Олькотта, Президента Теософского Общества, и Дамодара К. Маваланкара, издателя «Теософа», переслать их вам. Я уезжаю всего лишь на два месяца, и если я не умру, я сама отправлю их вам все в идеальном порядке, но в предсказании возможных событий трудно быть абсолютно точным. На следующей неделе я вышлю вам обещанный талисман — бивень или, скорее, нарост священного слона. Вы можете носить его просто как пустяковый брелок, если не верите в его силу, или одеть его на шею, если поверите в его действенность столь же твердо, сколь и я — ведь вы верите только в то, во что верят другие, ваша вера лишена самостоятельности. Я же верю во все сама, без оглядки на других. Ох, мой дорогой князь, напрасно вы бранились на меня в своем письме, обвинив меня в «издевательстве» над религией, в которой я родилась, и приверженцем которой вы являетесь. Никогда за всю свою жизнь я не насмехалась над чем-то, что является священным для других — я лишь боролась с «Тартюфами» религии, которых я всей душой презираю. Практически всё в протестанстве наполнено такими «тартюфами», не говоря уже о католичестве. Если бы вы только знали, него я натерпелась от «этих последователей Христа», вы бы лучше поняли, что я насмехаюсь не над христианской религией, а только над ее внешней оболочкой, над лицемерием так называемых христиан, которые поступают гораздо хуже евреев, каждой минутой своей жизни раз за разом распиная Истину и сам идеал Христа. Я не собираюсь лгать или притворяться, и мне нет необходимости оправдываться, ибо я не отвечаю за отсутствие в моем уме определенной приспособленческой структуры — это все вина Матери-Природы, которую мой мозг ощущает гораздо отчетливей, и гораздо ближе к истине было бы сказать «Велика Федора, да дура» [3], чем обвинить во всем Россию. Итак, это мой мозг, а не я сама, обратил меня из христианства в буддизм. Я даже не буддист, а некая непостижимая, странная смесь. Я устала от жизни, мой дорогой князь, вот и все. Моральные страдания сделали со мной то же самое, что физические страдания с Гейне, хотя я и не Гейне. Внутренние страдания высушили меня до мозга костей, мой дорогой князь, а смерть все не приходит, вот в чем дело. Знаете ли вы, что в те времена, когда я голодала и жила на чердаке, я была в сто раз счастливее? Твердо веруя в то, во что верили мои предки, я гневно отказала одному католическому священнику, когда он предложил мне свою защиту и сто тысяч франков, если я соглашусь использовать свой «необычный дар медиума», чтобы вызвать явления, которые помогли бы обратить Хедива Египта в католичество. В то время я верила, по крайней мере, во что-то, хотя бы в русского Бога. А сейчас, когда я живу в сравнительной роскоши и меня почитают язычники и эти дураки англичане, я утратила веру во что бы то ни было. Я не верю ни во что, кроме бесконечной глупости человечества. Все мои идеалы исчезли навсегда, и у меня больше нет причин жить для чего-нибудь или кого-нибудь. Но я живу, потому что жизнь не оставляет меня в одиночестве, к тому же самоубийство было бы слишком постыдным выходом из положения. Но я вижу, что, начав на оптимистичной ноте, я заканчиваю на грустной. Простите меня. Все это вряд ли вас интересует.
Я хочу спросить вас, знаете ли вы или, может быть, когда-нибудь слышали о некоем князе Александре Дмитриевиче Любавском (князе в Вязьме и Гродно), который подписывается «Герцог Никотерийский» и пишет о себе, что получил 2800 знаков отличия и медалей и принадлежит к 1300 Обществам? Он сумасшедший или просто дурак? Он написал по письму во все наши Филиалы и Отделения в Корфу, Лондоне, Австралии и Америке. Уже 22 индийских Общества переслали нам его прошения о приеме в члены Теософского Общества. Я посылаю вам образец его хвастливой писанины. Еще один экземпляр его прошения получит Аксаков, Вице-президент нашего Общества и член нашего Генерального Совета. Может быть, этот странный человек всего лишь большой чудак, а, может быть, и гораздо хуже. Он заваливает меня своими письмами.
Боюсь, что я уже утомила вас, мой дорогой князь. Когда у вас будет время, прочтите мое прошение, мое скромное прошение. Вы пишете, что всю свою жизнь старались «делать добро». Я полностью вам верю, я все еще не утратила веру в Вас, и обращаюсь к Вам с полным доверием, поскольку верю в Вашу доброту и, более всего, в вашу справедливость.
Ваш вечно преданный слуга, Е. БЛАВАТСКАЯ
1. Известный герой раннего русского эпоса — прим. пер. на англ.
2. Здесь Е.П.Б. помещает приблизительный набросок двухклинкового меча.
3. Непереводимая русская пословица.
Блаватская Е.П. Письма. Москва: Издательство Ассоциации Духовного Единения "Золотой Век". 1995. |
