|
|
Письма Е.П. Блаватской к князю А.М. Дондукову-Корсакову
Письмо 12.
АДЬЯР, МАДРАС, 7 августа (1883 г.)
Недавно я получила два Ваших письма, дорогой князь, но ответ пишу только сегодня, потому что мне дважды пришлось пройти через, так сказать, мучения Иова из-за убийственной жары и из-за болезни, которую мы называем «фурункул», а местные жители используют более изящный термин, «тропический лишай»; при ней невозможно ни сидеть, ни писать, ни двигаться, ни спать.
Вы пишете: чем старше, тем меньше думаешь о сексе? Ох, какой же вы грешник! Вы и в Нирване будете таким же Дон Жуаном? Вы никогда не постареете, мой дорогой князь, потому что старость не соответствует Вашей природе. Вы — «дворянин из древнего рода», потомок настоящих русских бояр [1]. На Руси таких людей осталось немного, и уж совсем мало — Вашего калибра. Увы, мне кажется, что сегодняшнее молодое поколение не стоит и ломаного гроша. Все они, по выражению дьякона Лесковского, «корни Корневилля» [2], «болезненные Артуры». Но Вы поступаете, как великий грешник, когда позволяете себе говорить, что наша философия глупа, ведь именно эта философия, в истинность которой Вы не верите, учит нас до 150 лет сохранять «молодость и сексуальную энергию». Что касается последней, то, действительно, ее можно сохранить, только если о ней совершенно не думать и не использовать — что, вероятно, Вам не совсем подходит. Но посмотрите на наших братьев, на йогов, на Адептов священной науки! Одного из них я знаю уже на протяжении 30 лет — сейчас ему 82. Он выглядит не больше, чем на 30, высокий, очень привлекательный, ни единого седого волоса, ни морщинки — сейчас он красив, как никогда! А почему? Потому что он оставался девственником и, более того, не испытывал от этого ни малейших страданий всю свою жизнь. Если хотите, я могу прислать Вам его фотографию?
Вы смеетесь над моей педантичностью в отношении денег! Интересно, помните ли Вы, какой я была в молодости? Я беспокоюсь о тех вещах, что я Вам послала — понравились ли они Вам? У меня, к примеру, была мысль послать Вам старинное оружие, хотя оно не такое хорошее, как то, что встречается на Кавказе, к тому же его было очень трудно найти. Скоро во всей Индии не останется ни одного кинжала или меча, кроме перочинных ножей из Манчестера — уже сейчас хорошо известная индийская китика, меч из гибкой стали, превратилась в легенду.
Вы пишете, что Ваш «сын» служит в военно-морском флоте. Но какой сын. Разве у Вас есть сыновья? Я думала, что у Вас их нет? Да и какой смысл их иметь? Они только приносят лишнюю печаль. Вы меня заинтриговали. Насколько я помню, в Киеве у Вас детей не было, были только сыновья княгини. Но, может быть, я ошибаюсь? Простите меня, если это так. Я старею, и моя память все чаще меня подводит. Я была бы очень рада увидеть кого-нибудь из Вашей семьи; я бы так приняла его (конечно же, в индийском стиле), что он бы потом часто меня вспоминал. Я была бы в полном его распоряжении. Я бы показала ему все самое интересное. Но Ваш «сын» вряд ли приедет сюда, тем более, что я навсегда уехала из Бомбея и обосновалась в Южной Индии. Боже мой, если бы Вы только могли прислать ко мне кого-нибудь из России; я бы очень хотела перед смертью увидеть и услышать русского человека. Честное слово, я начинаю тосковать по родине и ужасно хочу вновь увидеть свою страну. Но не бойтесь, я никогда, никогда больше не ступлю на родную землю. Я навсегда отделена от России.
Кто в Вашей провинции издает журнал «Кавказ»? Безвестный маленький армянин?
Кто бы он ни был, я хочу, чтобы он знал, что он пишет про меня абсолютную ложь, причем делает это в невероятно неприличной форме. Знаете, что он придумал про меня в статье от 17 сентября 1882 года, опубликованной в февральском номере этого журнала? Что г-жа Блаватская покинула страну по требованию правительства, что она сделала то-то и то-то, и, наконец, что она отреклась от христианства. Я никогда ни от чего не отрекалась, и от меня никто не требовал покинуть Тифлис. Оба раза я сама, по своей собственной доброй воле уехала оттуда, потому что моя израненная душа требовала простора. Никому еще не удавалось и никогда не удастся понять, что происходило тогда в моей душе. Я никогда не разыгрывала из себя непонятую и невинную женщину. Я открыто признаю свою вину в тех случаях, когда я была действительно виновата, ни разу не уподобившись Ивану, который всегда указывает пальцем на Петра. В молодости я казалась довольно-таки аномальной, и это действительно было так. В то время в обществе целомудренных женщин было больше, чем нецеломудренных, а сегодня г-жа Блаватская в свои 50 лет — и я знаю это наверняка — могла бы выиграть премию Монтиано, соперничая с Вашими увядшими московскими и петербургскими розами. Далее, я никогда не отрекалась от Христа — я отрицаю христианство попов, которые были и остаются лжецами и лицемерами, сующими свой нос в политику. Тем более я не отрекалась от русского христианства, о котором я знаю очень немного, но всегда выступала против еврейского христианства, которое полно идолопоклонства и лицемерия, и прогнило до мозга костей; и я не на жизнь, а на смерть сражаюсь со всеми их Армиями Спасения, их «Тартюфами» — миссионерами, которые превращают свои Библейские Общества в рестораны и бары, которые самые священные понятия делают ширмами для прикрытия грязных политических и коммерческих интриг. Что же касается редактора «Кавказа», то он просто свинья, и пусть он это знает.
Вы полагаете, мой дорогой князь, что письмам моим недостает яркости, и что я утрачиваю свое чувство юмора? Если бы Вы, дорогой мой князь, пробыли хотя бы 24 часа в моей клетке, Вы бы поняли, почему в этих условиях и при такой жизни так трудно не упасть духом. Проповедовать социальные и политические истины гораздо легче, чем учить Божественной и духовной Истине, чем, я могу Вас уверить, мы очень серьезно занимаемся. До сих пор, мой дорогой князь, мы только смеялись и шутили вместе, но сейчас я обращаюсь к Вам торжественно и серьезно. Я говорю Вам, что на моих плечах лежит ответственность за миллионы душ. За пять лет, что я прожила здесь, во всей Индии произошли серьезные изменения. Под влиянием Теософского Общества идолопоклонство, суеверия, кастовая система — все это исчезает подобно туману под теплыми лучами солнца. Миссионеры, которым за несколько столетий так и не удалось обратить Индию в христианство (что, смею заметить, подтверждают данные статистики), ненавидят нас, потому что мы по мере сил разоблачаем их грязные приемы, которыми они пытаются прикрыть еще более грязные дела, совершаемые под видом обращения людей к Христу. За четыре года мы заинтересовали теософией более ста тысяч человек (на сегодняшний день существует уже 57 Обществ), а они не могут похвастаться даже несколькими дюжинами новообращенных в год, несмотря на то, что они платят им от 2 до 10 рупий в месяц, начиная со дня крещения, что, впрочем, не мешает новоиспеченным христианам носить определенные символы, заниматься идолопоклонством и падать ниц перед брамином. А все почему? Потому что мы проповедуем только этические, нравственные принципы и искренность, и не вмешиваемся в их индивидуальные верования. Этические ценности одинаковы во всех древних религиях, и Христос не учил ничему такому, что до этого не было бы сказано Конфуцием или Буддой, а то и еще более древними учителями, например, мудрецами Древнего Египта. Мертвая буква убивает дух, поэтому мы по мере сил стараемся убить букву, но воскресить дух.
Я, наверное, уже достаточно Вас утомила. Молю Вас лишь об одном, мой дорогой князь, во имя истины и справедливости, если Вы услышите или прочитаете что-то — часто авторы просто не понимают целей и смысла нашей деятельности и представляют нас в ложном свете — пожалуйста, встаньте на нашу защиту. Знайте, что среди нас есть и преданные христиане, и язычники. Тот, кто не понимает, что лучше быть хорошим и честным язычником, чем испорченным христианином, не достоин называться христианином. Сегодня уже не десятки, а сотни и тысячи наших членов избавились от пьянства и других пороков. После двухлетнего изучения древних писаний мы смогли доказать, что Веды вовсе не одобряли вступление в брак пятилетних детей и не учили, что маленькие девочки, оставшиеся вдовами, должны быть осуждены на безбрачие и подвергнуты социальному остракизму — эту догму придумали брамины во времена преследования буддистов — и благодаря нашему открытию тысячи маленьких вдов были спасены. Сегодня повторные браки вдов можно наблюдать каждый день, а брамины, должно быть, кусают локти, потому что они не осмеливаются пойти против Вед. Миллионы людей, принадлежащих к касте шудр, на которых брамины смотрели свысока, и которые не могли сидеть в присутствии браминов, дваждырожденных (если шудру замечали сидящим в присутствии брамина, ему на том месте, «где спина перестает быть спиной», раскаленным докрасна железом выжигали клеймо), сегодня благословляют нас, потому что мы доказали (основывая наши утверждения на достоверности и авторитете Вед), что брамин не является брамином от рождения, а должен заслужить право называться им своими достоинствами, ученостью и добродетелью, и что великое множество тех, кто участвовал в создании священных писаний и Вед, были рождены шудрами и лишь потом получили звание браминов за свою ученость и безгрешную жизнь.
Нет, мой дорогой князь, мое имя в Индии надолго запомнят. Сегодня на наших встречах брамин сидит рядом с шудрой и называет его «братом». Мое имя не умрет, потому что, теряя себя, я спасаю миллионы людей от страданий, невежества и суеверий. Я могу заявить: «Общество — это я», так же как Наполеон говорил: «Государство — это я» [3]. Я создала его и в настоящее время возглавляю. Как Христос говорил, что Он пришел не чтобы разрушить, а чтобы исполнить сказанное в законе, то есть воскресить дух закона, так и я, недостойная, кающаяся Магдалина, могу без всякого хвастовства сказать, что я возрождаю в Индии закон Истины, что я спасаю народные массы от рабства, учу их самоуважению, чтобы они перестали раболепствовать перед браминами и т.д. Этого редактор «Кавказа» не знает.
Прошу простить меня, мой дорогой князь, за это утомительное, но необходимое письмо. Обо мне придумано достаточно лжи и клеветы; настало время восстановить истину. Возможно, в Ваших глазах я кажусь сумасшедшей, но я искренне и страстно предана своей работе. Вместе со мной умрет далеко не Утопия; достаточно только просмотреть все местные газеты от Гималаев до мыса Кумари (Коморин), чтобы увидеть, что ежедневно они печатают множество посвященных мне хвалебных статей. Поверьте мне, я посеяла семена, которые уже начинают пускать ростки и вскоре обеспечат всю страну богатым урожаем. Англичане это прекрасно понимают, они только не могут решить, радоваться им этому или огорчаться; так или иначе, они боятся не выказать своего одобрения. И если индийцы считают меня воплощением божества, со временем это пройдет и забудется, как все прочие суеверия. Пусть верят во что им хочется, до тех пор пока они слушают меня. Но тот факт, что нам известно нечто такое, о чем не знают другие, является неоспоримым. Мой ученик, полковник Олькотт, Президент Общества — читайте апрельское приложение к «Теософу», страница 5, столбец 1 — за одно мгновение раз и навсегда излечивает, как Вы увидите, сотни людей, болезни которых врачи считают неизлечимыми — паралич, эпилепсия и пр.; он творит чудеса, и толпа следует за ним. Только за один месяц па Цейлоне он вылечил 119 парализованных, эпилептиков и слепых. А ведь он мой ученик! Что ж, судите сами, если можете. Сегодня я не могу написать Вам ничего интересного. Простите меня великодушно. Кстати, мой дорогой князь, кто такой этот Пашков, основатель секты Пашкова? В I860 году я была знакома с гвардейским офицером, которого звали Владимир Сергеевич Пашков. Может быть, это он и есть? Если это так, то в 1860 году он был молод, очень некрасив и, по-моему, не отличался мужеством — по крайней мере, он был склонен осуждать отважных людей; интересно было бы узнать наверняка.
Когда Вы будете в Тифлисе? Вам не кажется, что дядю Ростислава можно было бы немного продвинуть по службе; он вечно застревает на одном месте. Таков, наверное, наш удел в России. Все нам дается от Бога. А теперь, да благословят Вас все Аватары и их земные воплощения. Не сердитесь, если мои письма покажутся Вам глупыми. Ну что я могу с этим поделать? — как говорится, «Самая красивая девушка в мире может отдать только то, что у нее есть».
Вечно преданная Вам,
Е.П. БЛАВАТСКАЯ
1. Московское дворянство, история которого уходит корнями в 16 в.
2. «Сказки».
3. По-французски «L'etat c'est moi», только эту фразу произнес не Наполеон, а Луи 14-й.
Блаватская Е.П. Письма. Москва: Издательство Ассоциации Духовного Единения "Золотой Век". 1995. |
