В защиту Имени и Наследия Рерихов

Наследие Рерихов – уникальное достояние России

Общественная организация успешно сохраняет дар Рерихов, выполняя их волю

Интервью с Л.В.Шапошниковой

– Людмила Васильевна, деятельность Международного Центра Рерихов по популяризации философско-художественного наследия семьи Рерихов и введению его в широкий научный и общественный оборот парадоксальным образом встречает порой сопротивление. Оно уже вылилось на страницы прессы. Как вы объясняете такое развитие событий?

– Статьи, искажающие деятельность нашего МЦР и реальное положение дел с сохранением наследия Рерихов, действительно периодически появляются в прессе. К причинам этого мы еще вернемся.

В самых последних публикациях против МЦР и его руководства журналисты уже просто публиковали старые материалы, уже не раз «всплывавшие» в Интернете. Далекий от корректности стиль этих материалов выбран преднамеренно, чтобы вызвать к нашей организации негативное отношение.

Это делается уже давно, и мы знаем имена тех, кто это делает. Я прихожу к выводу, что идеологические клише, в частности, те, которые были в ходу в 1937 году, до сих пор владеют умами некоторых людей. Сознание человека очень консервативно. Уверена, что все, кто нашел наконец «врагов народа» в нашем лице – и дьякон Кураев, и госчиновники от культуры, и другие, – объединены одной целью – очернить Рерихов, уничтожить общественный музей, чтобы завладеть наследием этой семьи.

Те же «благородные» цели преследует В.Росов, в диссертации которого Н.К.Рерих предстает в виде человека, ненавидящего Россию, имевшего планы развязывания войны против СССР для создания независимого государства и т.п.

– Что касается научной полемики вокруг диссертации В.Росова о путешествиях Рерихов в Центральную Азию, то в некоторых публикациях МЦР представляется инициатором «пропагандистской кампании против Владимира Росова». Это серьезное обвинение.

– Все дело в том, что научная полемика в данном случае отсутствует. Полемика в науке подразумевает под собой обмен аргументами и фактами в отстаивании сторонами своих позиций. Наша позиция и аргументация известны, и мы высказываем ее открыто, в том числе и в прессе. Но нам до сих пор не представлены аргументы тех, кто утвердил и поддержал работу Росова в качестве докторской диссертации. Поэтому здесь нет личных мотивов. У МЦР есть ряд веских причин выступить против диссертации Росова, а не против него лично.

– Но высказывания крупных зарубежных ученых, поддерживающих позицию МЦР о диссертации В.Росова, оспариваются публично. Это разве не ответ?

– Нет, это не ответ. Мы предпочли бы гласную процедуру обсуждения диссертации. Поэтому к оценкам журналистов, не имеющих отношения к обсуждаемому предмету, да еще впавших в развязный тон, нельзя относиться серьезно. Среди выступивших против диссертации Росова – выдающиеся ученые Востока и Запада. Это и академик Монгольской АН Шагдарен Бира, ученик Ю.Н.Рериха, и всемирно известный индийский буддолог Локеш Чандра, и проректор Софийского университета, востоковед Александр Федотов.

– Сторонники диссертации Росова пишут, что письма в ВАК против его работы направлены «энергетиком А.Дроновым из Тамбова, бухгалтером Г.Поздняковой из Мурманска». Что, уровень обсуждения действительно таков?

– Полагаю, что ирония тут неуместна. В Рериховском движении участвуют самые разные люди: и энергетики, и бухгалтеры, и строители. И они понимают, что идет очернение имени Н.К.Рериха – для этого не надо иметь ученую степень.

С другой стороны, искажая действительность для создания пропагандистского эффекта, авторы подобных публикаций намеренно опускают письма крупных ученых, в том числе академиков, которые поддерживают позицию МЦР в том, что ВАК нельзя выносить окончательного решения по диссертации В.Росова без тщательного рассмотрения ее научного содержания по существу поднятых МЦР вопросов. Я хочу назвать их имена. Это Е.П.Челышев, Е.М.Примаков, лауреат Нобелевской премии Ж.И.Алферов, К.В.Фролов, президент Российской академии естественных наук О.Л.Кузнецов и другие. Поэтому Росов, не имея доказательств для подтверждения положений своей работы в открытой и честной научной дискуссии, пытается вовлечь МЦР в скандал. Это очевидно.

– Сторонники В.Росова называют его скромным ученым-энтузиастом, который «искренне предан своей сугубо научной, не приносящей особых выгод профессии», «много лет работает в Государственном музее Востока» и 15 лет трудился «в архивах Индии, США, Франции, Чехии».

– Полагаю, что личная характеристика Росова не нужна в статье, касающейся его диссертации. Я его плохо знаю лично и только сейчас обратила на него внимание, когда познакомилась с его работой. Но то, что Росов долгие годы работал в Музее Востока, не соответствует истине. На самом деле этот срок составляет не более трех лет.

Крайне удивляет, что человек, отвечающий в этой организации за наследие Рерихов, написал диссертацию, где порочится имя великого художника и мыслителя. Это само по себе является характеристикой Росова и как человека, и как ученого.

И та работа, которой он занимался, и те должности, которые он занимал, действительно всегда были скромные, малооплачиваемые. Поэтому удивляют его частые поездки за рубеж в поисках материалов о Н.К.Рерихе.

– Ваши оппоненты утверждают, что диссертация прошла серьезную научную экспертизу «у людей неслучайных». Приводятся имена академиков Бориса Ананьича и Владимира Мясникова, «ученика Ю.Н.Рериха». Каково ваше мнение на этот счет?

– Академик Б.Ананьич действительно был научным консультантом Росова. Официальным оппонентом стал еще один академик – В.Мясников, как утверждается, ученик Юрия Николаевича Рериха. Но это неправда, ибо ученик Ю.Н.Рериха не мог поддержать диссертацию, в которой порочится имя самого Юрия Николаевича и его великого отца.

– Но в прессе встречается и характеристика защиты диссертации В.Росова как «блестящая», не получившая ни одного голоса против.

– Журналисты – не ученые и зачастую не знакомы в достаточной мере с той темой, о которой пишут или для кого пишут. И когда в данном случае утверждается о блестящей защите, то необходимо знать, что в науке сейчас остро стоит проблема снижения качества диссертаций. И это проблема науки в целом, не одного только Росова.

Все дело в том, что в его случае тоже проявились моменты, которые уже становятся чуть ли не нормой в процедуре защиты, когда оппоненты в большинстве случаев не читают самого труда, читают только автореферат. А в автореферате Росова как раз и не отражены основные идеи его диссертации. Но самое главное – официальные оппоненты не были «в материале» и не имели даже публикаций по рассматриваемым в диссертации проблемам.

– Поскольку процедурные вопросы, связанные с утверждением научных работ, решает Высшая аттестационная комиссия Министерства образования РФ, МЦР обвиняется в «давлении на ВАК».

– «Давление» состояло в следующем. Мы прочитали текст диссертации и автореферата. Бездоказательные утверждения, искажающие образ Н.К.Рериха, которые мы там увидели, нас подвигли на то, чтобы сообщить об этом ВАК. Таким правом обладает любой гражданин России. Академики, причастные к вынесению положительных решений по работе Росова, попали в сложное положение и фактически защищают «честь мундира». Тем не менее уже почти два года ВАК не утверждает этой работы.

Экспертный совет ВАК направил диссертацию в Новосибирск, а там, как мы сейчас узнали, шла повторная защита диссертации, на которую просто обязаны были пригласить тех ученых, кто выступал с критикой работы Росова. Но этого не произошло. И в Новосибирске диссертацию вновь утвердили. Более того, МЦР обращался в ВАК с просьбой пригласить нас на это рассмотрение работы Росова, но нашу просьбу вновь игнорировали. Как основных оппонентов нас к тому же не познакомили, как обещали, ни с одним документом тех инстанций, которые дали положительные отзывы. 21 сентября должно было состояться окончательное решение президиума ВАК по диссертации. Оно не состоялось, потому что члены президиума согласились с тем, что нужно серьезно рассмотреть многие бездоказательные утверждения этой работы. И этому во многом способствовала позиция ученых, не сотрудников МЦР, заметьте, которые вместе с МЦР выступили с критикой работы Росова.

– Доктора исторических наук, профессора Валентину Тугужекову, которая выступила с критикой диссертации, обвинили в том, что она подписала письмо против утверждения работы Росова, не зная сути дела. А вы у нее самой спрашивали?

– Что касается директора Хакасского НИИ ЯЛИ В.Тугужековой, то она подписала статью совершенно сознательно, поскольку была хорошо знакома с материалом. Об этом свидетельствует и ее личная статья на ту же тему, опубликованная в «Известиях». Я считаю, что все эти журналисты обязаны публично извиниться перед профессором В.Н.Тугужековой.

– Рассказывают и детективную историю о том, как МЦР просил профессора Ю. Линника, официального оппонента Росова, отозвать из ВАК положительный отзыв на диссертацию. Было такое?

– Никакой тайны тут нет. В свое время у нас с Линником были если не дружеские, то нормальные отношения. И я была удивлена, когда он написал положительный отзыв на такую диссертацию. Мне казалось, что он с уважением относится к Н.К.Рериху и его наследию. Профессор дал нам письмо, где высказывалось согласие с нашей позицией по отношению к диссертации Росова, но в нашем обращении в ВАК он нас поддерживать не собирался. Мы опубликовали ту часть его письма, где он высказывался в отношении диссертации. Мы имели на это право, поскольку дело касалось наследия Рерихов. Это ему очень не понравилось.

Он начал возмущаться и делать громкие заявления. Надо сказать, что профессор Линник – личность довольно неуравновешенная. Одно время он требовал от нас, чтобы мы организовали ему музей, назначили его директором и купили ему квартиру.

Речь идет о музее группы «Амаравелла». Линник собрал очень большую коллекцию картин этих художников, она, вне всякого сомнения, представляет собой музейную ценность. И если бы у меня была возможность, я бы ему в чем-то помогла, но такой возможности не было, и по сей день в его маленькой квартирке в Петрозаводске, которая полностью не отвечает условиям для хранения картин, развешено множество замечательных работ.

И эта коллекция находится в серьезной опасности.

Когда мы организовывали в МЦР выставку «Амаравеллы», он поначалу дал согласие на экспонирование работ из своей коллекции. И вдруг за два дня до открытия – отказался. Сегодня он говорит одно, завтра другое. То он говорит, что согласен с нашей позицией, то заявляет, что мы его подвели.

– Все, кто выступает против утверждения диссертации Росова о Рерихах, ссылаются на независимые экспертизы. Какие эксперты привлекались для исследований?

– Независимые экспертизы были проведены двумя институтами РАН – Институтом российской истории и Институтом русского языка имени В.В.Виноградова. Только политологическая экспертиза была проведена организацией, не принадлежащей к Российской Академии наук, поэтому сторонники Росова ее и цитируют, часто вне контекста. Смысл при этом, конечно, искажается. Ни одного вопроса по качеству экспертиз, как и их содержанию, мы ни от кого не получили. Что касается полемики в Интернете, то ее уровень не позволяет воспринимать ее как научную дискуссию.

– Вас обвиняют в мистике и даже приводят в доказательство цитаты из вашего предисловия к книге Е.И.Рерих «У порога Нового Мира».

– Фразы, вырванные из текста моей статьи, сами по себе ни о чем не свидетельствуют. Эти люди не знают, что такое новое космическое мышление и энергетическое мировоззрение. Я не берусь объяснять все эти понятия в рамках этого интервью. Это тема отдельного разговора.
Могу сказать только, что когда берется одна фраза, вырывается из контекста и ей навязывается иной смысл, то это неплодотворно. Смысл, который пожелает придать этим фразам, например, журналист, – это его смысл, а не мой.

– В прессе и Интернете встречаются даже утверждения, что МЦР присущи все черты тоталитарной секты, что сотрудники вам «целуют руки, становясь на колени» и что «складывается впечатление, что мы наблюдаем рождение новой политической религии». Имеют ли под собой какое-то основание такие «впечатления»?

– Идеи насчет секты и религии отражают взгляды дьякона Кураева. Он давно пытается доказать, что Живая Этика – это религия, а МЦР – секта. Мы неоднократно писали на эту тему. Ведь Кураев использует им самим или его окружением рожденные слухи. И признаки сектантства в упомянутой вами статье – сочинения автора, которые не выдерживают никакой критики. МЦР, являясь международной негосударственной организацией, ассоциированной с ООН, занимается обширной культурно-просветительской деятельностью. Недавно состоялась тщательная проверка нашей деятельности Министерством юстиции РФ. И эта проверка подтвердила статус МЦР и его культурную деятельность.

Что касается Живой Этики, то это теория познания нового космического мышления. В 2003 году в МЦР прошла международная конференция «Космическое мировоззрение – новое мышление XXI века». В ней приняли участие 13 академиков и 87 докторов наук. Их невозможно назвать религиозными сектантами. На этой конференции было принято решение о необходимости ввести Живую Этику в научный оборот. На ее основе при МЦР был создан Объединенный научный центр проблем космического мышления (ОНЦКМ). В его ученый совет, который возглавил академик В.Н.Большаков, первый заместитель председателя президиума Уральского отделения РАН, вошли многие ученые, работающие в институтах РАН.

Недавно вышел из печати большой сборник трудов ОНЦКМ. Кроме того, есть мои публикации в изданиях РАН, где объясняется, что такое Живая Этика, и любой желающий может с ними познакомиться. Сегодня многие академические институты и университеты обратили внимание на Живую Этику.

– В 2000 году на должность президента МЦР пришел известный дипломат и общественный деятель Юлий Воронцов. Теперь его обвиняют в попытках «отнять 282 картины Рерихов у Музея Востока».

– Это не соответствует действительности. Коллекция картин изображена здесь как нечто «висящее в воздухе», не имеющее своей истории. И эту коллекцию мы хотим якобы просто так отнять у Государственного музея Востока (ГМВ). Между тем эти 288 (а не 282, как утверждает ГМВ) картин имеют свою драматическую историю, которая дает нам право требовать вернуть ее в МЦР. Когда Святослав Николаевич Рерих в 1990 году передавал наследие своих родителей Советскому фонду Рерихов (позднее преобразованному в МЦР), он распорядился передать нам свою коллекцию из 288 картин, которая тогда временно находилась на попечении Министерства культуры и стояла на временном хранении в ГМВ. С согласия С.Н.Рериха эти картины были ввезены в СССР в 1978 году для проведения Министерством культуры их выставок по городам страны. В свое завещательное распоряжение Святослав Николаевич включил эту коллекцию и попросил нас забрать картины у ГМВ, чтобы сделать их частью экспозиции будущего общественного музея.

В том же 1990 году мы официально обратились в Министерство культуры. Наша просьба подтверждалась документами, написанными С.Н.Рерихом. Тем не менее нам было отказано. Печально, что пресса мало что знает об этом, часто представляя дело так, как будто неизвестная организация неизвестно на каких основаниях захватила усадьбу Лопухиных и теперь пытается отнять картины у ГМВ. В 1992 году Святослав Николаевич лично обратился к президенту РФ Б.Н.Ельцину с просьбой вернуть МЦР коллекцию, которую, по его словам, «незаконно удерживает Музей искусства народов Востока». Но и это не помогло. Поэтому пока нам не удается выполнить волю С.Н.Рериха.

Юлий Михайлович Воронцов, один из крупнейших дипломатов, много сделавший для России, дружил с С.Н.Рерихом долгие годы. Выполняя его волю, он помог вывезти из Индии наследие Рерихов – между прочим, на правительственном самолете. Этот факт наши противники замалчивают. В 2000 году Ю.М.Воронцов стал президентом МЦР и, естественно, выполняя волю Святослава Рериха, подключился к работе по возвращению этих картин в созданный им. У нас есть все документы, подтверждающие наше право на эту коллекцию. Но в нашей стране сейчас документы значат меньше, чем желания чиновников.

У Министерства культуры РФ нет ни единого документа, позволяющего иметь эту коллекцию в оперативном использовании ГМВ. Минкультуры была сделана попытка ввести ее в состав государственной части Музейного фонда РФ, но этого у них не получилось: у министерства не было документов, подтверждающих право собственности на эту коллекцию. Между тем слух о том, что эти 282 картины – государственная собственность, продолжает существовать.

В свое время Михаил Швыдкой, подавая на нас в суд, написал, что представляет интересы государства, которому принадлежит эта коллекция. Но это всего лишь слова, поскольку нет никакого распоряжения собственника – С.Н.Рериха – о передаче этой коллекции государству. Наоборот, завещательным распоряжением Святослава Николаевича она была закреплена за МЦР. Вот и решайте сами, кто злодей в этой истории.

– МЦР не раз писал, в том числе в официальных запросах, что, вероятнее всего, многие из картин Рерихов из первоначального состава коллекции С.Н.Рериха сегодня не соответствуют хранящимся в ГМВ и внесенным в его каталог. ГМВ в таких случаях отсылает всех сомневающихся к заключению комиссии Счетной палаты РФ. Проверка проводилась в 2002 году. Поставила ли она все точки над i ?

– Счетная палата занималась этим вопросом по нашей инициативе. В свое время к нам приехал Степашин, осмотрел наш музей. Ему все понравилось, и он спросил о проблемах, побудивших нас написать письмо в Счетную палату. Мы просили Степашина и его аппарат проверить законность удержания ГМВ и Министерством культуры коллекции С.Н.Рериха, которая по его завещательному распоряжению принадлежит МЦР. Степашин дал соответствующие указания, и комиссия под руководством старшего аудитора Ю.М.Воронина приступила к работе. Но была изменена задача – проверялась не законность пребывания коллекции в ГМВ, а ее состояние, сохранность.

В результате Счетная палата проверила соответствие наличия картин Рерихов в ГМВ только спискам самого ГМВ, а не спискам картин, которые в 1978 году прибыли в СССР, и спискам самого владельца. А они значительно отличаются от списков ГМВ. Правомерность пребывания коллекции картин Рерихов в ГМВ не проверялась вовсе.

Поэтому говорить о том, что картины Рерихов находятся в ГМВ на законных основаниях, не приходится. В проверке состояния коллекции, конечно, мы тоже были заинтересованы, поскольку независимая экспертиза никогда не проводилась, а мы не были допущены к этим картинам. Но когда нам прислали отчет и заключение, то там было указано, что современные методы экспертизы, позволяющие установить подлинность художественных произведений, не применялись, потому что это дорого. Фактически комиссия ограничилась визуальным осмотром произведений – вот и вся экспертиза. Кстати сказать, в тот момент, когда это стало известно, Воронин ушел из Счетной палаты.

– А как обстоят дела с архивом МЦР? Вот что можно прочитать в иных статьях: «...описание архива самого МЦР нигде полностью не опубликовано», и потому неизвестно, «что там есть, а чего нет», а «часть архива вообще не состоит на государственном учете».

– Могу сказать, что никаких нарушений нет. Надо просто знать, что такое работа с архивом, какие существуют порядки в отношении архивов и какие законы должны выполняться их держателями. О нашем архиве было сообщено в Государственное управление архивов. Поскольку описание архивов – большой и объемный труд, который порой растягивается на годы (а архив МЦР очень обширный), Государственное управление архивов приняло решение завершить его регистрацию по окончании описи. Из этого учреждения к нам приходила комиссия, проверяла, как мы содержим архив, как с ним работаем. К МЦР никаких претензий не было.

– Общественный Музей имени Н.К.Рериха располагается в усадьбе Лопухиных. ГМВ не раз заявлял, что она «официально принадлежит Государственному музею Востока».

– Усадьба Лопухиных никогда не принадлежала ГМВ. Это еще один материальный интерес ГМВ, с которым, вероятно, связаны и некоторые критические публикации об МЦР. Дошло до официальной пресс-конференции, на которой его руководство открыто заявило о намерении захватить усадьбу.

Об истории этого вопроса мы писали неоднократно, но еще раз повторю. В 1989 году согласно инициативе С.Н.Рериха о создании общественного Центра-музея имени Н.К.Рериха Совет Министров СССР издал соответствующее постановление, в котором поручил Мосгорисполкому выделить для этих целей помещение. Этим помещением стала усадьба Лопухиных.

Почти сразу после смерти С.Н.Рериха, даже раньше, начались попытки отнять у нас усадьбу, которую выбрал сам Святослав Николаевич. Здесь необходимо напомнить о двух условиях С.Н.Рериха, которые были выполнены правительством страны прежде, чем он передал в Россию наследие своих родителей: музей должен быть не государственным, а общественным и размещаться в усадьбе Лопухиных. Поэтому притязания на усадьбу – это, по сути, нарушение воли человека, который передал грандиозное наследие в Россию. Передал бескорыстно, а не продавал, как некоторые современные деятели культуры.

Советский Союз распался, и в той правовой неразберихе чиновники попытались отобрать усадьбу Лопухиных. 4 ноября 1993 года вышло постановление Правительства РФ № 1121 о создании Государственного музея Н.К.Рериха. Музей создавался как филиал ГМВ и должен был разместиться в усадьбе Лопухиных.

А по условию С.Н.Рериха в усадьбе должен был быть создан именно общественный музей, а не государственный. Это очевидное, согласитесь, нарушение воли дарителя. Такие вещи не делались даже при тоталитарном режиме.

Кроме того, это правительственное постановление изначально не имело силы. Когда оно вышло за подписью В.Черномырдина, не было отменено предыдущее, Совета Министров СССР, о создании общественного Музея имени Н.К.Рериха. Между тем Россия является правопреемницей СССР, и все прошлые документы и решения имели силу. Это было нарушение. Следующее нарушение заключалось в том, что постановление № 1121 основывалось на фальшивом письме вдовы С.Н.Рериха Девики Рани, известной индийской киноактрисы. Она якобы потребовала отобрать наследие Рерихов у общественного музея и передать его государству для создания государственного Музея имени Н.К.Рериха. Надо сказать, что Девика Рани – вдова Святослава Николаевича, не была введена в права наследства родителей С.Н.Рериха, поэтому никаких прав на наследие Рерихов не имела. Кроме того, письмо пришло сюда в июне 1993 года, когда Д.Рани уже была недееспособна. Это было зафиксировано юридически в Индии.

И письмо пришло не в канцелярию Президента России Б.Н.Ельцина, а директору Института востоковедения Р.Б.Рыбакову – по факсу. Рыбаков пошел с этой бумагой в отдел культуры аппарата Правительства РФ, которое возглавлял И.Шабдурасулов. Тот и написал на полученном по факсу письме резолюцию: «В Министерство культуры. Дайте ваши предложения». Минкульт быстро составил не предложения, а текст постановления, которое и было подписано В.С.Черномырдиным.

Мы вынуждены были подать в суд на тогдашнего премьера В.С.Черномырдина, чем возмутили все чиновничество. Но другого выхода у нас не было, поскольку письма, в которых мы ему подробно объясняли, что принятое постановление незаконно, до него попросту не дошли. Три инстанции Высшего арбитражного суда установили незаконность указанных положений правительственного постановления, отменив их. Но Министерство культуры добилось того, что председатель Высшего арбитражного суда В.Ф.Яковлев без всяких оснований отменил решение своих же судей.

Тем не менее мэр Москвы Ю.М.Лужков не разорвал арендный договор с МЦР и оставил усадьбу за нами. После недавнего раздела собственности между федеральной и муниципальной властью усадьба Лопухиных осталась в собственности Москвы. Так мы здесь и живем. Отреставрировали усадьбу без копейки государственных денег и получили национальную премию «Культурное наследие» за заслуги в деле сохранения, возрождения и популяризации архитектурного наследия России – в номинации «Реставратор». Сейчас усадьба Лопухиных благодаря нашей научной реставрации и воссозданию Красного крыльца XVII века включена в правительственную программу «Венок русских усадеб».

– Людмила Васильевна, как развивается издательская деятельность МЦР, как издается наследие Рерихов?

– Что касается книг, которые издает МЦР, то надо отметить, что за эти годы наш публикаторский отдел выпустил более 200 изданий, из них большая часть – произведения Рерихов. Наши специалисты очень серьезно подходят к оформлению каждого издания. Достаточно посмотреть, как изданы письма Е.И.Рерих, Ю.Н. и С.Н.Рерихов и другие труды членов этой семьи. Поэтому не случайно, что издания МЦР, например, «Тибетская живопись» Ю.Н.Рериха, отмечены высокими наградами от ассоциации книгоиздателей России в номинации «Лучшая книга года».

– И последний вопрос. Наследие Рерихов, хранящееся в МЦР, огромно. Каким образом ученые могут работать с ним? Насколько оно доступно для исследователя? Как организована такая работа, учитывая, что ваша организация – общественная. Существует мнение, и это не секрет, что наследие, находящееся у МЦР, – частная собственность и должно быть передано государству.

– Никакой монополии на изучение наследия Рерихов нет. Вокруг МЦР давно сформировался круг ученых и общественных деятелей, которые уже много лет работают с этим наследием, публикуют статьи и монографии. Любой человек, который захочет поработать с архивом, может прийти, заявить тему исследования и работать в читальных залах нашего Отдела рукописей и научной библиотеки.

В.Росов не пришел в МЦР только потому, что здесь нет подтверждения его идеям. В то время как архив семьи Рерихов, принадлежащий МЦР, – самый крупный и полный в мире из тех, где хранится наследие Рерихов.

Наследие, завещанное С.Н.Рерихом МЦР, находится не в частной, а именно в общественной, то есть негосударственной собственности. Оно в полной сохранности и доступно широкой общественности. В этом легко убедиться, достаточно посетить наш общественный Музей имени Н.К.Рериха, где экспонируется большая часть этого наследия. Пользуясь случаем, приглашаю посетить музей не только ученых, но и всех журналистов, которые искренне хотят познакомиться с наследием семьи Рерихов.

Интервью провел А.Рубцов

Независимая газета. 15 октября 2007 г. № 219