Знамя Мира и Культуры

Лавренова О.А.

кандидат географических наук

Конференции Пакта Рериха в Брюгге и Вашингтоне 1931–1933 гг.

(по материалам Отдела рукописей МЦР)

Пакт Рериха, уникальный международный документ о защите культурных ценностей, был подписан 15 апреля 1935 года в Вашингтоне. В первых статьях проекта договора, разработанного в 1929 году при участии доктора международного права и политических наук Парижского университета Георгия Гавриловича Шклявера и профессора Жоффра де Ла Праделя [1], говорилось о том, что «образовательные, художественные и научные учреждения, художественные и научные миссии, персонал, имущество и коллекции таких учреждений и миссий будут считаться нейтральными и как таковые будут под покровительством и уважаемы воюющими. <…> Учреждения, коллекции и миссии таким образом могут выставить отличительный Флаг (красная окружность с тремя кружками в середине на белом фоне), который даст им право на особенное покровительство и уважение со стороны воюющих Государств и народов всех Высоких Договар[ивающихся] Сторон» [2, с. 31]. Этот отличительный знак Николай Константинович обозначил как знак Знамени Мира, и его охранительное значение предполагалось не только во время военных конфликтов. «…Для нас Знамя Мира является вовсе не только нужным во время войны, но, может быть, еще более нужным каждодневно, когда без грома пушек часто совершаются такие же непоправимые ошибки против Культуры» [2, с. 72].

Подписанию Пакта Рериха предшествовали три международные конференции по обсуждению проекта этого договора, его притягательной идеи. Первые две из них состоялись в бельгийском городе Брюгге (1931–1932), третья – в Вашингтоне (1933).

Не случайно конференция собирается в Брюгге»

Не случайно Конференция собирается в Брюгге. Ваш город, этот живописный памятник старины, сущностью своею уже молит о культуре. Знамениты колокола Брюгге, которые вдохновляли меня во время посещения вашей прекрасной сокровищницы; пусть эти колокола будут колоколами победы Конференции Знамени Мира.

Н.К.Рерих

Идея Знамени Мира была встречена с большим одобрением и в Европе, и в Америке, но при этом подписанию Пакта американскими государствами предшествовала огромная подготовительная работа, которая началась в Европе. За развитием там своей идеи международного договора по защите культурных ценностей Николай Константинович следил с пристальным вниманием; свидетельство тому – обширная переписка Рерихов с европейскими сотрудниками, по которой несложно восстановить не только цепь событий того времени, но и их огромное значение для будущего.

В 1931 году в Брюгге, незадолго до первой конференции, под руководством члена комиссии по охране памятников Бельгии Камилла Тюльпинка был организован Международный союз Пакта Рериха.

Маленький европейский город, первым поднявший Знамя Мира, стал отправной точкой в цепи многих последующих значительных событий.

«Велик список организаций, обществ, музеев, библиотек, школ, научных и государственных деятелей, которые выразили нам свою горячую надежду, что этот проект войдет в жизнь, – писал в приветствии Первой международной конференции, посвященной Пакту, Н.К.Рерих. – Несколько учреждений уже подняли наше Знамя над своими сокровищами. Музейный комитет Лиги Наций под председательством Ж.Дестрей, бельгийского министра, единогласно принял этот проект. А теперь, благодаря инициативе г-на К.Тюльпинка, под покровительством маркиза Адачи, президента Постоянного Международного Суда, в старом городе Брюгге организована особая Конференция, для которой выработана широкая программа. В связи с этой Конференцией заслуживает большого внимания предположенная Лига Городов, объединенных тем же Знаменем Мира. <…> Поистине, я хотел бы приветствовать Конференцию в Брюгге как начало Лиги Культуры. <…> Без сомнения, внутреннее значение Конференции в Брюгге будет очень замечательным и откроет новые врата для всех будущих славных построений в области культуры. Конференция в Брюгге не окажется тем мотыльком, который обжигает крылья на первом пламени. Она образует тот светоносный легион, пламенные крылья которого будут расти в созвучии с подвигом великой красоты и славной необходимости» [2, с. 76–78].

В работе Первой международной конференции в поддержку Пакта Рериха, прошедшей в Брюгге и организованной преимущественно усилиями К.Тюльпинка, приняли участие представители ряда европейских государств, культурные и общественные деятели. В работе и подготовке этого форума участвовал и барон Михаил Александрович Таубе, профессор Международного института права, впоследствии организатор и председатель Комитета Пакта Рериха при Европейском Центре в Париже.

«1. <…> Конгресс, бесспорно, удался, – писал М.А.Таубе Н.К.Рериху сразу после его завершения, – насколько может быть удачным первый шаг большого международного и гуманитарного дела, предпринятого частными лицами, и притом в области новой, трудной и “деликатной”: он был хорош, но не “блестящ”, – интересен, но не многолюден, – богат возможностями в будущем, но скромен достижениями для настоящей минуты. Его плюсы я приписываю тому, что Ваша благородная идея успела зажечь сердца многих благородных людей романского мира, частью достаточно влиятельных, чтобы не дать этой идее заглохнуть и в практическо-международной области; его минусы – приходится отнести на счет явно недостаточной предварительной подготовки конгресса (о чем и будет сказано ниже), а также выжидательно-недоброжелательного отношения международно-дипломатическо-официального мира с Лигой Наций во главе.

2. Реальные плюсы конференции я вижу в следующем: 1) радушное и даже восторженное отношение к делу со стороны художественно-музейного мира Бельгии; 2) согласие и даже настояние на том, чтобы Брюгге стал официальным международным центром этого движения в Европе с постоянным в нем комитетом; 3) такое же отношение правительственных кругов Бельгии (телеграмма короля); 4) явно доброжелательное отношение Католической Церкви (телеграмма ст. секр[етаря] Пачелли); 5) официальное участие представителей гор[ода] Парижа и итальянских музеев; 6) открытое “покровительство” франц[узского] министерства (пожалование Вам [ордена] Почетного Легиона, – с которым я Вас здесь сердечно поздравляю); 7) личное более близкое знакомство между главными франко-русско-бельгийскими деятелями в этой области (в частности, между мною и энергичной г-жой де Во)» [3, л. 12].

Ряд недостатков в организации конференции был обусловлен преимущественно особенностями ее председателя, К.Тюльпинка, имевшего, по словам барона Таубе, «оригинальный характер» – он стремился делать все лично и ревниво отстранял всякое сотрудничество.

Первая конференция прошла без участия представителей Англии, Германии, скандинавских стран. Представительство Америки, которого все ждали, было более чем скромным, хотя исторический Брюгге, приветствуя форум, вывесил американские флаги.

Но, тем не менее, форум принес свои замечательные плоды. «На конференции был разработан план пропаганды Пакта в школах, высших учебных заведениях. Были также установлены контакты с Международным комитетом по делам искусства и с бюро конференции по ограничению вооружений» [4, с. 166]. Николай Константинович со свойственной ему широтой обзора отметил, пожалуй, главное достижение этой конференции: «Если Знамя Красного Креста не всегда доставляло полную безопасность, то все же оно ввело в сознание человеческое огромный стимул человеколюбия. Тоже и Знамя, нами предложенное для охраны культурных сокровищ, если оно и не всегда спасет драгоценные памятники, то все же оно постоянно напомнит о нашей ответственности и необходимости забот о сокровищах человеческого гения. Это Знамя внесет в сознание еще один стимул, стимул Культуры, стимул уважения ко всему, что создает эволюцию человечества» [2, с. 70].

Кроме того, было решено, опираясь на налаженные в Брюгге контакты с рядом энергичных и влиятельных лиц, считать этот город местом будущего центрального международного комитета Пакта Рериха и отсюда воздействовать на правительства европейских стран и Лигу Наций, на мировое общественное мнение. «Работа большая, исключительно важная и требующая уже более разработанной (по Европе), чем до сих пор, и более технической подготовки и организации», – так писал Н.К.Рериху барон Таубе [3, л. 12об.].

После первой конференции в Брюгге в Европе действительно была проделана огромная работа, которая продвигалась не без препятствий. Кроме подготовки и проведения деловых встреч, лекций, публикаций, приходилось еще отражать нападки преимущественно собственных соотечественников, поскольку идея защиты культурных ценностей представлялась одним «чуть ли не “большевистской” затеей, другим – антирелигиозной “масонской” работой» [5, л. 21].

«С провокационными целями распространялись слухи о связи Рериха с сионистской организацией и о специальных заданиях, которые якобы он выполнял в Палестине» [4, с. 160]. Не избежал обвинения в масонстве и сам барон Таубе, о котором одна из эмигрантских газеток написала, что он основал в 1922 году собственную масонскую ложу. Против этих наветов сотрудники выдвигали главное оружие – исчерпывающую информацию о Пакте Рериха, информацию о деятельности комитетов Пакта в Париже, Брюгге, Нью-Йорке. Большую роль в утверждении идеи Рериха играли печатные издания, которые представляли собой прообраз современных списков памятников культуры, взятых под охрану ЮНЕСКО. «Ежегодник Знамени Мира, – писал Николай Константинович, – как и журнал, посвященный каталогизации сокровищ человечества, должен входить в ближайшую программу фонда Знамени Мира» [6, с. 77].

Стараясь не обращать внимания на нападки русско-эмигрантского сообщества, организаторы продвижения Пакта Рериха в Европе стремились также привлечь к своей деятельности все мало-мальски созидательные силы. В письмах Н.К.Рериха к барону М.А.Таубе упоминается целый ряд таких организаций. В их числе были сибирская группа, группа кавказских мусульман под руководством Али Акбара бек Топчибашева. Г.Г.Шклявер пытался наладить сотрудничество и с группой «Утверждение», чем вызвал недоумение М.А.Таубе, который полагал, что «утвержденцы» – незрелая молодежь с амплитудой колебания от большевиков до «царя» Кирилла. «“Союзники” такого рода, – писал он Николаю Константиновичу, – более мешают, чем помогают делу» [3, л. 20].

Помимо русских эмигрантских организаций на политической арене Европы действовали самые разные силы, в сплетениях которых было много неожиданного. «…Произошли в мире многие события, к сожалению, вполне подтвердившие неотложную насущность Пакта. Мы удивлялись, слыша, что некоторые голоса не прозвучали при обсуждении этого, казалось бы, близкого всему человечеству предмета. Если даже некоторые люди по каким-то своеобразным соображениям не желали присоединяться к единодушному решению, то ведь непозволительно даже не участвовать в обсуждении. Правда, нам приходилось слышать, что главным препятствием для некоторых государств было, что идея Пакта исходила от русского.

Мы достаточно знаем, как для некоторых людей, по какому-то непонятному атавизму, все русское является неприемлемым. Не сказать ли примеры? Также мы слышали от некоего компетентного лица, что дуче [7] охотно занялся бы Пактом, если бы идея была предоставлена ему, чтобы исходить исключительно от него» [8, с. 238].

В Италии, уже начавшей свой путь к фашизму, к Пакту проявляли нездоровый интерес и компетентные органы. Почта сотрудника комитета Пакта полковника Рапикаволи подвергалась перлюстрации, дело было взято под «подозрение», «как якобы интернационально-масонское предприятие» [5, л. 21].

«Подозрительный интерес к Пакту проявил далеко не один Муссолини. Католический Мальтийский орден приглашал Николая Константиновича в Рим для переговоров. <…> Все это говорит о том, что на мировой политической арене значение Пакта котировалось достаточно высоко и Рериху стоило немалых усилий уберечь свое детище» [4, с. 160]. С другой стороны, барон Таубе, пытаясь укрепить авторитет проекта Пакта Рериха, сам обратился за поддержкой к епископу д’Эрбиньи, заведующему в Ватикане русско-восточными делами, помощнику епископа князю А.М.Волконскому и секретарю по иностранным делам Мальтийского ордена барону Гистраму.

С непониманием идея Пакта была встречена в Германии. В ожидании предстоящих выборов страна погрузилась в хаос, участились выходки «диких Гитлеровцев», как называл их в письмах Н.К.Рериху барон Таубе. Прозондировав почву в Италии и Германии, он еще более утвердился на мысли, что «большие государства значительной пользы нашему делу не окажут, но могут быть вовлечены в работу малыми культурными государствами – с Бельгией во главе. Вот почему так важно строительство именно в этой стране и в союзе – или под эгидой – именно ее правительства» [3, л. 36].

В странах, симпатизирующих идее охраны культурных ценностей, дело осложнялось тем, что в силу европейского формализма до подписания Пакта Рериха правительствами общественная пропаганда этого документа и путешествие Знамени Мира по Европе были невозможны. «Во Франции <…> как и в Италии не находят возможным поднимать его на музеях, библиотеках и пр. (как нам собственно хотелось бы) до официального принятия этой эмблемы в международном договоре. Старая Европа, к сожалению, настолько бюрократична, что между признанием изв[естной] идеи и ее “оказательством” все ждут еще соответствующего междуправительственного акта» [3, л. 25].

Тем временем в Бельгии работа по продвижению Пата Рериха велась на самом высоком уровне, были и первые успехи в этом направлении – министр бельгийского правительства Гюманс поручил представлять идею Пакта Рериха в Лиге Наций бельгийской делегации в Женеве [3, л. 22]. Работа Тюльпинка была направлена на то, чтобы бельгийское правительство официально представляло идею Пакта Рериха в международном сообществе. «Если все пойдет нормально и благополучно, то Бельгия должна сыграть относ[ительно] Вашего Пакта ту же роль, что в 1864 году сыграла Швейцария по отнош[ению] к Красному Кресту» [3, л. 26].

В августе 1932 года, и снова в Брюгге, состоялась Вторая международная конференция в поддержку Пакта Рериха. В этом году положение в Бельгии напоминало предреволюционную Россию, тем не менее, конференция привлекла всеобщий интерес. В своем приветствии Н.К.Рерих вынужден был констатировать: «Со времени Первой Конференции не прошло и года, как из целого ряда стран поступили сведения о новых прискорбных и незаменимых уничтожениях как предметов искусства, так и книгохранилищ. Эти печальные знаки еще раз напомнили всем нам, насколько сама современность, сама жизнь требует внимания на защиту памятников Творчества Человечества» [2, с. 90].

На выставке, организованной специально для участников конференции и присутствовавших на ней наблюдателей, было представлено более шести тысяч фотографий уникальных, требовавших специальной охраны архитектурных памятников. По замыслу ее организаторов, Знамени Мира и Пакту Рериха был отведен центральный зал, а в отходящих от него радиальных галереях – представлены изображения памятников культуры, которые человечество рискует потерять. Нерасторопность К.Тюльпинка в деле организации выставки вызывала нарицания со стороны Н.К.Рериха, тем не менее, результат усилий бельгийского сотрудника превзошел все ожидания. По окончании конференции М.А.Таубе напишет Н.К.Рериху: «Выставка производит наилучшее впечатление – и в этом все согласны. Устроена она с большим вкусом; громадные “panneaux” с огромным количеством интереснейших фотографий (особенно отличилась Франция) прерываются для глаза отдельными экспонатами скульптуры, живописи, старинной мебели, оригинальной утвари и пр. и различными флагами, главным образом бельгийскими и “Banner of Peace”. Центр, конечно, – зала, посвященная Вашим картинам: настоящее ожерелье драгоценных жемчужин, среди которых всеобщее изумление и восторг возбуждают, само собой, “Мадонна [Орифламма]” и “Святой Франциск”. <…> Официальный “осмотр” выставки с пояснениями-лекциями по бельгийскому (г-н Фраси), французскому (г-н Ре де Вийет) и русскому (граф Рошфор) отделам также оказался очень удачным и интересным» [3, л. 40]. Как удачно высказалась мадам де Во Фалипо, первый председатель Общества Рериха при Европейском Центре, «Мадонна Орифламма» председательствовала на выставке.

Вторая конференция в Брюгге приняла решение обратиться ко всем странам с призывом признать за Пактом силу международного документа. Также было решено создать в этом городе музей Николая Рериха. Высказанная К.Тюльпинком мысль об основании Федерации мировой прессы, объединенной идеей Пакта Рериха и Знамени Мира, была поддержана присутствующими журналистами.

«Повелительно принять немедленные меры, чтобы оградить от опасности благородное наследие Прошлого для славного Будущего. Это произойдет тогда, когда все страны торжественно поклянутся охранять сокровища Культуры, которые, в сущности, принадлежат не одному народу, но Миру. Этим путем мы можем создать еще одно приближение к расцвету Культуры и Мира», – писал Николай Константинович Рерих в статье «Знамя Мира» [2, с. 35]. Эта мысль прослеживается во всех его письмах, отправленных в Европу в период организации там двух первых конференций Пакта [9, с. 56–69]. Читая его послания, мы можем представить, какие препятствия преодолевались, какие колоссальные усилия прикладывались к тому, чтобы идея о действенной защите культурных ценностей из мечты русского художника и мыслителя превратилась в реальность международного договора.

«…Необыкновенно знаменательна конференция в Америке»

Сейчас для меня необыкновенно знаменательна Конференция в Америке. Из Америки произошли многие формулы мирного общественного строительства. Америка в своем необычайном в истории конгломерате всех наций уже не раз является поборницей мирных и гуманитарных идей. Потому я считаю, что как общественные массы Америки, так и правительство ее, выражающее высокий дух нации, активно поддержат Пакт и Знамя Мира, ибо это соглашение являлось бы еще одним звеном мирового преуспеяния.

Н.К.Рерих

Одним из важных шагов на пути к подписанию Пакта Рериха странами Панамериканского союза 15 апреля 1935 года стала посвященная ему Третья международная конференция, которая прошла в столице США за полтора года до этого знаменательного события, 17–18 ноября 1933 года.

Конференция в Вашингтоне (конвенция [10], как ее называли американские сотрудники) ставила своей задачей утвердить в мире значение Пакта Рериха и выработать резолюцию, предлагающую правительству США и правительствам других стран официально признать и подписать этот договор, обеспечивающий защиту культурных ценностей и учреждений культуры в военное и мирное время. Эта резолюция была единогласно принята представителями 33 стран [11], приехавшими в Вашингтон. Помимо государств Панамериканского союза в этом международном съезде участвовали Чехословакия, Ирландия, Персия, Польша, Португалия, Испания, Швейцария, Югославия и Япония, а Бельгия, Италия, Нидерланды, Турция, Франция и Албания послали на конференцию своих наблюдателей.

Этот представительный форум, созванный в американской столице, стал одним из узловых событий общественного движения за Пакт Рериха. В 1935 году, уже после подписания Пакта, Н.К.Рерих обозревал многотрудный путь этого международного движения: «Вспомним, сколько за протекшие четыре года было предпринято полезных начинаний. Вспомним, что помимо трех международных конференций, сколько лекций было устроено в разных странах. Сколько выступлений состоялось в школах, сколько статей появилось в разнообразной прессе, сколько процессий и всяких манифестаций Знамени было неутомимо устроено, чтобы вносить в жизнь понятие охраны культурных ценностей. Наконец, кроме местных комитетов, Вашингтонская конвенция установила Постоянный Комитет Пакта. Этим наименованием уже было предопределено несменное постоянное существование такого комитета. Этот Комитет является хранителем традиций, выявленных и утвержденных Вашингтонской конвенцией. Комитет был поставлен в силу единогласного постановления конвенции как верный страж, как священный дозор по охране Культурных ценностей» [12, с. 208].

Третья конференция Пакта Рериха, по мнению ее участников, стала «новым звеном для закрепления культурной связи между Америкой и иностранными государствами. С признанием этого Проекта нациями всего мира, все художественные, научные, религиозные, культурные Центры будут признаны нейтральной территорией, и Знамя Мира Рериха будет развеваться над ними как знак их неприкосновенности» [13, л. 1].

Форум, имевший большой международный резонанс, был тщательно подготовлен силами американских сотрудников под руководством Н.К.Рериха, осуществлявшимся им из далекой Индии. По письмам-отчетам, которые шли из Америки в Кулу почти три недели, можно восстановить поучительную историю этого масштабного проекта.

Еще в 1932 году официальный Вашингтон (администрация президента Г.Гувера) довольно сдержанно отвечал на запросы о поддержке Пакта, который поначалу воспринимался Государственным департаментом как частная инициатива. Через год внутриполитическая ситуация в США изменилась, что позволило с большей уверенностью проводить в жизнь культурные начинания с расчетом на поддержку правительства. В 1933 году Америка, очарованная новым, энергичным президентом, Франклином Делано Рузвельтом, с надеждой смотрела в будущее. Путь экономических реформ, «новый курс» (New Deal), предложенный Рузвельтом, давал все основания для оптимизма. В состав нового правительства был включен и Генри Уоллес, фермер и политик, занявший теперь пост министра сельского хозяйства США. Министр, близко знакомый с вице-президентом Музея Николая Рериха в Нью-Йорке Франсис Грант и глубоко ценивший творчество художника, сыграл одну из ключевых ролей в деле продвижения Пакта Рериха в Америке. Он горячо поддержал идею Пакта в защиту культуры, увидев в нем перспективу для развития своей страны, расширения спектра ее влияния в мировом сообществе.

Франсис Грант весьма успешно занималась международными связями Музея, благодаря ее деятельности идеи Пакта Рериха нашли широкую поддержку в Латинской Америке. По отзывам латиноамериканцев, Ф.Грант – «их общая представительница, она единственная, которая понимает психологию этих разнородных стран, и она может быть звеном между их странами и Америкой» [14, л. 127об.]. В процессе подготовки Третьей конференции Ф.Грант, а также Л.Хорш и Э.Лихтман посещали иностранные посольства в Вашингтоне; после этих визитов многие посольства обратились с запросом к своим правительствам о делегировании официальных представителей для участия в конференции Пакта Рериха.

В 1933 году сотрудники Музея Николая Рериха параллельно продвигали три больших и важных дела: конференцию Пакта Рериха, реорганизацию своих учреждений, подготовку экспедиции Н.К.Рериха в Маньчжурию с предстоящим созданием там сельскохозяйственного кооператива. Кроме того, американские сотрудники изыскивали средства на научную деятельность Института Гималайских исследований «Урусвати». Все горели идеями, данными им их руководителями и наставниками Рерихами. «Заложено прекрасное основание для Конвенции и других, самых значительных планов, каждый час сверкает возможностями, и мы все напряжены, лишь бы не упустить и не испортить!» [14, л. 130]. Е.И. и Н.К. Рерихи писали в Америку о необходимости сосредоточить усилия на ближайшем из событий – конференции: «…Конвенция Пакта должна быть рассматриваема как действие, полезное как всему миру, так и всем нашим задачам. <…> Было сказано, чтобы все без исключения наши учреждения и наши общества устремились бы к Конвенции Пакта Мира и в этом нашли бы путь сотрудничества с правительством. Значит, каждое учреждение наше должно приурочить свои планы к Конвенции Мира, чтобы никакая причина не легла черной преградой на пути Светлого продвижения. Конечно, мы уверены, что Вы в полном согласии, и великодушии, и сердечности работаете в эти трудные дни, и мы знаем, что именно в этом залог успеха. Не хочу и думать, что в ком бы то ни было мелькнула бы черта несогласованности. Да и не может быть несогласованности там, где сказано так твердо и определенно. Поэтому напрягите все силы, чтобы привлечь участие лучших людей, а такое сотрудничество привлекается лишь под знаком единения» [15, л. 29–29об.].

С тех пор как к делу подключился Уоллес, конференция, и без того имевшая широкий международный резонанс благодаря усилиям сотрудников Музея Николая Рериха, получила возможность сотрудничества с правительством на новом уровне. «Все развертывается теперь изумительным образом, – писала З.Г.Лихтман Рерихам, – особенно теперь в лице друга Фр[ансис]. <…> Через него предвидится путь к Руз[вельту], и он очевидно создаст его неожиданными обстоятельствами. Что поражает – это его редкая чувствительность, чувствознание и чудесная сила любви к Вл[адыке]. Как только Фр[ансис] его просила дать личное письмо о Пакте и Знамени, он немедленно сделал это, прислав на следующий день письмо. Язык этого письма меня поразил, чувствуется общность мысли и понимание величия идей Н.К. [Рериха]» [14, л. 130].

В июле 1933 года Г.Уоллес впервые говорил с президентом о Н.К.Рерихе как о Посланнике, открывающем новые возможности для Америки. Как свидетельствуют американские сотрудники в своих письмах, президент был взволнован, он давно слышал о русском художнике и мыслителе, был знаком с его творчеством [16, л. 93]. Второй разговор с Рузвельтом уже был посвящен Знамени Мира и Пакту Рериха. Президент «нашел идею превосходной и немедленно написал записку госсекретарю К.Холлу [17], называя это “очень значительным явлением”» [14, л. 171]. Разговоров о Пакте Рериха с Рузвельтом было несколько. После одного из них президент лично говорил с госсекретарем о большом значении конференции [18, л. 127].

Уоллес считал, что госсекретарь США, министр иностранных дел Корделл Холл, лучше других подходит на пост попечителя (протектора) конференции и может помочь продвижению Знамени Мира [18, л. 94]. С этой целью велась интенсивная переписка на правительственном уровне, что само по себе замечательно, – министр писал официальные письма госсекретарю и президенту, в которых подробно рассказывал о Пакте Рериха, его значении для мира и Америки [19, с. 104–109]. Ответы Холла, слишком осторожного политика, были довольно сдержанными, хотя в личном общении он высказывал симпатию к предстоящей конференции [20]. Поэтому позже эта идея попечительства трансформировалась в официальное протекторство Уоллеса с полномочиями, переданными ему госсекретарем. Корделл Холл поручил ему зачитать свое приветствие, что уже было не мало: «С огромным удовлетворением слежу за усилиями, которые прикладываются для защиты и сохранения образовательных, культурных и научных ценностей в каждой стране во время вооруженных конфликтов, когда возникает угроза их повреждения или уничтожения. Несмотря на то, что они находятся под патронажем определенных организаций, которые занимаются охраной подобных реликвий, я с глубокой симпатией отношусь к идеям, которым посвящена сегодняшняя конференция, и буду счастлив, если вы достигнете желаемой цели». Но даже в этом письме госсекретарь высказал свое мнение, что «для Соединенных Штатов еще не настало время одобрить план сохранения достижений цивилизации, научного и культурного наследия» [21, л. 17].

Тем не менее, участие министра сельского хозяйства Уоллеса в роли официального протектора имело огромное значение – фактически конференция прошла под покровительством правительства США, что сыграло свою роль в дальнейшем распространении идеи Пакта Рериха и его подписании в 1935 году странами обеих Америк.

15 ноября 1933 года состоялось официальное ознакомление президента США Франклина Рузвельта с Пактом Рериха. Президент принял делегацию в составе министра сельского хозяйства Г.Уоллеса, заместителя директора Панамериканского союза Эстебана Гиль Боргеса, президента Музея Николая Рериха Луиса Хорша и почетного президента Археологического института США Ральфа В.Д.Магоффина [22]. «Президент Рузвельт сердечно приветствовал делегацию и принял экземпляр Пакта вместе со списком американских и иностранных отзывов и другими документальными доказательствами глубокого интереса к Пакту выдающихся представителей общественной и частной жизни нашей страны. Президент принял также копию Знамени Мира, выразив свою симпатию целям сохранения сокровищ человеческого гения – культурного наследия всего человечества. Президент, очевидно, уже ранее был полностью ознакомлен с Пактом Рериха и заверил, что он заинтересован в поддержке этого движения» [18, л. 4]. Рузвельт обещал дать личное приветствие конференции. Но, видимо, какие-то политические мотивы тогда помешали президенту США сделать этот решительный шаг, который бы объединил его имя с Пактом Рериха уже в 1933 году. В час ночи 17 ноября, когда стало понятно, что приветствия до сих пор нет, обеспокоенный Луис Хорш позвонил Франсис в отель и настаивал на посылке срочной телеграммы Рузвельту или о немедленном звонке Уоллесу [16, л. 140]. Посмотрев на часы, Франсис отказалась действовать столь радикальным способом. Приветствия от президента США так и не последовало, но это уже не могло сказаться на работе конференции, которая собрала самых видных представителей культуры и политики того времени.

Заседания конференции проходили очень торжественно. Все ораторы признавали эпохальное значение Пакта Рериха и подчеркивали неотложность проведения в жизнь этого международного договора в защиту культуры. «Особенно культурно и с высоким пониманием необходимости Пакта и Знамени Мира говорили представители Южно-америк[анских] стран, но министр Панамы говорил, пожалуй, лучше всех. Побольше бы таких достойных представителей во всех странах! <…> Все наши друзья, поехавшие с нами отсюда, говорили очень хорошо, голосом сердца, и все дали свои лучшие силы и мысли для успеха Конвенции. <…> Портреты Ваш и президента были на эстраде, а портрет Светика в тибетск[ом] костюме – на противоположной стороне эстрады, как бы окружая и освещая зал. Хорошо также говорил Форман, проводя параллели с Красным Крестом и трудностями, возникшими при его создании; очень тонко и духовно говорил Гиль Боргес, представляющий Пан Америкэн Юнион [23]. Приятно было слышать культурного представителя флота, адмирала Таузига, приветствовавшего Знамя Мира. Очень зажигательно говорил Дабо [24], серьезную речь произнес Магоффин. Произвел большое впечатление епископ Фриман своим благословением Знамени» [14, л. 179]. Советник японского императорского посольства Тошихико Такетоми торжественно провозгласил с трибуны, что в этот самый день, 17 ноября, Знамя Мира развевается над Музеем министерства просвещения в Токио. «Таким образом, этот символ красоты и знания соединяет Восток и Запад» [18, л. 72].

Конференция привлекла внимание американских политиков и общественных деятелей и, что важно, – высших военных чинов США и других стран, в числе которых были: главный юрист военного департамента генерал-майор Блентон Бишоп, главный инспектор военного департамента генерал-майор Дж.Ф.Престон, контр-адмирал военно-морского флота США Дж.К.Тауссиг, заместитель министра военно-морского флота США Генри Рузвельт, маршал Франции Луи Жубер Лиотэ, генерал Альфредо де Леон (Колумбия). Военные говорили и писали о том, что именно памятники культуры оказываются наиболее беззащитными во время боевых действий.

В адрес конференции со всех концов мира поступило множество приветствий от делегатов правительств самых различных стран, культурных и религиозных деятелей, поддержавших Пакт и Знамя Мира; в том числе пришли приветствия от Лиги Наций и Красного Креста. Альберт Эйнштейн выразил сожаление, что не может присутствовать на конференции, «цели которой, – как писал великий физик в письме от 30.10.33, – я абсолютно симпатизирую» [25, л. 5].

Генеральный секретарь Общества «Маха Бодхи» (Калькутта, Индия) Деваприя Валисинка в обращении к участникам конференции поделилась болью за утраченные реликвии и высказала надежду на будущее: «Ни один буддист не может видеть без чувства глубокой скорби и возмущения поверженные статуи Благословенного Будды, развалины великолепных зданий университетов в Таксиле, Наланде и др., разбросанные по всей Индии несчетные вихары [26], полностью разрушенные бессмысленным безумием захватчиков Индии. <…>. Поэтому известие о благородных усилиях профессора Рериха пришло к ним [буддистам] как начало новой эры. <…> У нас нет ни малейшего сомнения, что все нации в конце концов примут Пакт, потому что наиболее передовые нации Европы во время прошлой войны уже пережили уничтожение своих неоценимых сокровищ» [18, л. 113]. К сожалению, спустя десятилетия буддийские реликвии остаются такими же незащищенными, как и во времена британского владычества в Индии. Мир содрогнулся, когда начало третьего тысячелетия было отмечено варварским разрушением древних буддийских святынь в Афганистане, но не смог предотвратить это разрушение. И виновные не понесли никакой ответственности за это беспрецедентное злодеяние, хотя еще в послании Третьей конференции Пакта Рериха профессор международного права Парижского университета, знаменитый юрист-международник Луи Ле Фюр выдвигал идею, которая и по сей день высказывается всеми представителями культурной общественности уже по отношению к современному международному законодательству в области охраны культурного наследия: «Что касается санкций, то проект международного пакта, подготовленного в Брюгге в 1931 году Музеем Рериха, пока остановился на простой моральной санкции, на предании гласности результатов работы Комиссии по расследованию. Если когда-нибудь позже цивилизованные страны смогут подняться до уровня всемирной юридической организации, нужно будет применить главные принципы права, которые предусматривают ответственность за каждое преступное разрушение и обязанность восстановления разрушенного» [18, л. 64].

Конференцию сопровождала широкая радиовещательная кампания. О Пакте по радио выступили Генри Уоллес, Ральф В.Д.Магоффин, Луис Хорш, Леон Дабо, Чарльз Флейшер [27] и Франсис Грант. Американская пресса с восторгом отозвалась о прошедшем съезде. Издательство Музея Николая Рериха к торжественному дню выпустило на английском языке новую книгу Н.К.Рериха – «Твердыня Пламенная». В Вашингтон «было прислано 50 книг, и они были выставлены на специальном столе при входе в зал, где состоялась Конвенция. Там же были и выставлены все остальные книги Н[иколая] К[онстантиновича], и издания “Р[ерих] М[узеум] Пресс”, и прочая литература всех учреждений» [14, л. 180]. В русскоязычной газете «Свет» была напечатана большая редакционная статья о. Иоанна Крашкевича [28] о конференции.

Третья конференция оказалась мощным толчком, сдвинувшим не только мировую общественность, но и правительства многих стран с мертвой точки в осознании необходимости защиты культурных сокровищ. Первые две конференции Пакта Рериха, проходившие в Брюгге в 1931 и 1932 годах, были первым шагом на этом пути и собрали только представителей европейских стран, география же Третьей конференции была несравненно более обширной – Северная и Южная Америка, Европа, Азия. Человечество наконец задумалось о реальных мерах по защите своего культурного наследия, и проект великого художника и мыслителя Н.К.Рериха был признан как чрезвычайно своевременная мера, как новый этап в истории международного права.

На основе решения Третьей конференции Пакта Рериха и Знамени Мира состоявшаяся месяцем позже, в декабре 1933 года, Седьмая международная конференция американских стран в Монтевидео в своей резолюции рекомендовала «тем странам Америки, которые еще не сделали этого, подписать Пакт Рериха, инициатором которого является Музей Рериха в США и целью которого является всемирное принятие уже созданного и распространенного Знамени, чтобы в любой момент опасности защитить под ним все недвижимые памятники национальной и частной собственности, которые составляют сокровища культуры народов» [18, л. 130–130]. Более того, Совет Панамериканского союза в феврале 1934 года принял решение создать специальный комитет «для извещения, каким способом Панамериканский союз может содействовать высокой цели и благородным идеалам Пакта Рериха» [18, л. 131]. 4 апреля 1934 года комитетом была определена примерная дата подписания Пакта Рериха странами Панамериканского союза – 14 апреля 1935 года [18, л. 134], которое позже было перенесено на 15 апреля.

В одной из своих статей Н.К.Рерих, подводя итоги движения за Пакт Рериха, напишет: «Нужно собрать все материалы, чтобы все дружеские лики выявились и запечатлелись. В полной справедливости нужно отмечать каждое благородное устремление» [12, с. 639]. В этом отношении усилия общественности и официальных лиц Европы и Америки, принявших участие в этом движении, вложивших в него свой труд и огонь сердец, навсегда оказываются запечатлены на скрижалях истории.

1. Альберт Жоффр де Ла Прадель, член Международного Гаагского суда, профессор международного права Парижского университета.

2. Знамя Мира. М.: МЦР; Мастер-Банк, 2005.

3. Таубе М.А. Письма Н.К.Рериху // ОР МЦР. Ф. 1. Вр. № 8075.

4. Беликов П.Ф., Князева В.П. Рерих. Самара, 1996.

5. Таубе М.А. Письма Н.К.Рериху: Копия письма к З.Лихтман // ОР МЦР. Ф. 1. Вр. № 8075.

6. Знамя Мира. М.: МЦР; фирма «Бисан-Оазис», 1995.

7. Бенито Муссолини (1883–1945), фашистский диктатор Италии.

8. Рерих Николай. Листы дневника. В 3 т. Т. 2. М.: МЦР; Мастер-Банк, 2000.

9. См.: Рерих Н.К. Письма К.Тюльпинку и М.А.Таубе // Культура и время. 2005. № 2.

10. Convention (англ.) – съезд.

11. В очерках Н.К.Рериха «Постоянная забота» и «Итоги» говорится о 36 странах, участвовавших в конференции. В отчетах о конференции приведены данные только о 33 странах.

12. Рерих Николай. Листы дневника. В 3 т. Т. 1. М.: МЦР; Мастер-Банк, 1999.

13. Результаты Третьей Международной Конвенции Пакта и Знамени Мира Рериха // ОР МЦР. Ф. 1. Вр. № 3535.

14. Лихтман (Фосдик) З.Г. Письма Е.И. и Н.К. Рерихам // ОР МЦР. Ф. 1. Вр. № 2227.

15. Рерих Н.К. Письма американским сотрудникам // ОР МЦР. Ф. 1. Вр. № 829.

16. Грант Ф. Письма Е.И. и Н.К. Рерих // ОР МЦР. Ф. 1. Вр. № 769.

17. Корделл Холл (1871–1955), секретарь Госдепартамента США, министр иностранных дел.

18. Материалы Третьей конференции Пакта Рериха // ОР МЦР. Ф. 1. Вр. № 8753.

19. См.: Уоллес Г. Письма Франклину Рузвельту и Корделлу Холлу // Культура и время. 2005. № 3.

20. В телеграмме Рерихам Ф.Грант писала: «Отношение Холла очень дружественное, но [его] официальное участие в конференции под сомнением» (Грант Ф. Письма Е.И. и Н.К.Рерихам // ОР МЦР. Ф. 1. Вр. № 769. Л. 120).

21. Переписка Г.Уоллеса и К.Холла // ОР МЦР. Ф. 1. Вр. № 10986. Л. 17. Пер. Е.В.Захаровой.

22. Ральф ван Деман Магоффин, ученый-археолог, профессор Нью-Йоркского университета, почетный советник Музея Николая Рериха в Нью-Йорке и Института Гималайских исследований «Урусвати».

23. Панамериканский союз.

24. Леон Дабо – художник, почетный советник Музея Николая Рериха в Нью-Йорке.

25. Эйнштейн А. Письма в адрес Третьей конференции Пакта Рериха // ОР МЦР. Ф. 1. Вр. № 7183.

26. Вихара (санскр.) – в индийской архитектуре монастырское общежитие.

27. Чарльз Флейшер – лектор Мастер-Института объединенных искусств при Музее Николая Рериха в Нью-Йорке.

28. Иоанн Крашкевич (ум. 1960) – протоиерей, в 1910-е гг. благочинный Олифайтского округа (США).

Публикация: 70 лет Пакту Рериха: Материалы Международной научно-общественной конференции. 2005. — М.: Междунар. Центр Рерихов; Мастер-Банк, 2006.

Источник: Сайт Международного Центра Рерихов

Адрес статьи: http://lib.icr.su/node/852